– Ваш кофе, благородный Флавий, благородный Вителлий.
Говорю сладчайшим голосом. Самой противно. Зря я вредничаю, конечно. Легат пугает, заставляя делать глупости. Патриции молча разглядывают меня, пока я сервирую столик, расстелив на нём крахмальную салфетку, и выставив на неё кофейник, сахарницу, чашечки с блюдцами, ложечки, тарелочки с канапе и крохотными пирожными. В глазах консула пляшут чёртики. Легат улыбается с непроницаемым видом.
– Будут ещё какие-нибудь пожелания?
– Благодарю, милая. Можешь идти.
Что это? Легат поддержал игру? Отступаю на три шага, и только тогда позволяю себе повернуться спиной к патрициям. Стена становится зеркальной, отразив меня в белоснежном фартуке с рюшами, поверх строгого чёрного платья, оживляемого только воротником и манжетами и в белоснежной же наколке на высоко подобранных волосах. Все эти дополнения украшены вышивкой ришелье и накрахмалены. Эксперименты с автоматом-ателье продолжаются.
Выставили на самом интересном месте! Но подслушивать не стала. Лучше не рисковать. Ушла к себе. Решила попробовать сделать меховую пелерину. Или обедом заняться? Похоже, легат готовит военный переворот. Провозгласит себя императором? Или не себя? Слишком одиозная для Сената личность… Значит, консула? Поэтому благородный Флавий так орёт? Консула и Сенат выберет. Чего там! Прекрасный год… А наследник консула уже усыновлён легатом… Интересная картина вырисовывается! Вот только мне в ней места нет. Надо раздобыть координаты мира, в котором остался Зигги. Только ведь никуда не сунешься. За мной тотальное наблюдение. Легат ничего не пускает на самотёк. А я ещё его разозлила…
– Воробышек, ты всё-таки скучаешь… Потерпи ещё немного, и я отправлю тебя в поместье.
– А ты? Благородный Флавий?
– Я буду тебя навещать, Воробышек.
– Я останусь с тобой. Я привыкну. Или ты не хочешь, чтобы я оставалась?
– Я хочу, чтобы ты была рядом, Воробышек. Осталось меньше десяти месяцев…
– Это не обязательно так, благородный Флавий. Насколько я помню, срок точно не определяется.
Говорю всё медленнее и тише… потом, не выдержав, обняла, и спрятала лицо у него на груди. Так страшно! Я жила с Зигги, отсчитывая дни до портала, но мы оба оставались живы, и жива надежда. А… А консул уйдёт навсегда…
– Ну что ты, Воробышек? Что ты?! Всё будет хорошо!
– Ты действительно этому веришь?
– Легат Вителлий позаботится о тебе. Ты мать его сына. Тебе совершенно не о чем беспокоиться.
– Да. Спасибо, благородный Флавий.
Он не понимает… Они настолько привыкли к "прекрасному году", что не думают о посторонних. О тех, кто не жил в этой системе. Внезапно подумалось, что когда умрут от старости мои первые сыновья, я буду ещё молода…