– Скажи, где в жизни справедливость?
– О какой справедливости ты говоришь? ― спросила Анна, продолжая забавляться с внуком.
– Вот я думаю: ходишь беременной, рожаешь в муках и надеешься, что твой ребёнок будет похож на маму или папу, но в итоге он совершенно не похож на своих родителей.
Анна с непониманием посмотрела на дочь.
– А на кого он похож?
– Как на кого? На тебя, конечно!
Анна перевела взгляд на Даниила и внимательно посмотрела на него. Мальчик, будто поняв, что говорят о нём, улыбнулся и пустил слюни.
– Ты посмотри! ― обиженно воскликнула Татьяна. ― Он ещё радуется этому!
– Разве плохо, что ребёнок похож на меня? ― спросила Анна. ― Ты, например, похожа на мою свекровь, и ничего, я же пережила.
– Всё равно это несправедливо. Дети должны быть похожи на своих родителей.
Татьяна встала, протянула к Даниилу руки и сказала:
– Пойдём, сынок, нам пора.
– Как?! Уже? ― растерялась Анна. ― Вы же только приехали. Побудьте ещё немного.
Татьяна вышла из комнаты и бросила на ходу:
– Мы не можем. Скоро Дима вернётся с работы. Нам нужно ехать.
Проводив гостей до машины, Анна поцеловала Даньку и помогла Татьяне устроить его в детском креслице.
«Из-за чего она обиделась? ― недоумевала она, глядя вслед удаляющейся машине. ― Неужели только из-за того, что Данька похож на меня?» ― но душа дочери всегда была загадкой для Анны. С самого детства Татьяна не пускала её в свой внутренний мир, оставаясь недосягаемой для чувств матери.
Невзирая на мелкие трения с дочерью, Анна всё равно была счастлива. Она продолжала создавать ландшафтные проекты, общаться с любимым внуком, изучать испанский язык и, конечно же, следить за творчеством Мигеля. А Мигель ей был необходим как воздух, как жизнь, как часть самой себя. Без его образа, без его голоса она уже не представляла своей жизни. Он был именно тем, кто придавал ей силы. И не важно, что он жил далеко, и неважно, что он имел семью. Всё это не имело значения для Анны. Важно было только одно: Мигель жил на той же планете, что и она, и это было настоящим спасением для её измученной души.
Наблюдая за творчеством певца, Анна никогда не была безучастным созерцателем. Она внимательно рассматривала, в чём он был одет, во что обут и какая у него причёска. Невольно для себя Анна отмечала удачные и недостаточно продуманные образы.
Мигель был подвижным исполнителем, и Анне было больно, когда его одевали несоответственно. Она мысленно раздражалась на горе-стилистов, работающих со звездой.
– Зачем они надели на него этот длинный кожаный жилет? ― вслух возмущалась она. ― Неужели они не видят, что он топорщится и сковывает его движения?
– Господи! ― не могла успокоиться она в другой раз. ― Какая нелепая футболка! Зачем на ней столько рисунков? Она же делает лицо Мигеля неприметным, забирая всё внимание на себя! Нельзя же так халатно относиться к своей работе! ― сокрушалась она, всем сердцем