Но что-то нет в душе моей веселья-
Свои стихи пытаюсь я продать.
Все говорят, что я, как бог талантлив, —
Других таких на белом свете нет.
Прилюдно повторяя, словно мантру,
Что я весьма особенный поэт.
А я лапшу покамест не снимаю,
С измученных похвалами ушей,
Всего лишь потому, что точно знаю,
Идти дорогой буду я своей.
Искусство шаолиня я освою,
Припомню разлюбезный свой цигун.
Монахом стать мне ничего не сто́ит-
Зато не буду птицей- говорун.
До свидания, пора золотая…
Вот и всё, осень листьями мечет,
Заливая округу дождём.
Снова песни унылые ветер,
Вместе с ней распевает вдвоём.
Обнимая берёзки за плечи,
Провожая на юг журавлей,
Осень души ранимые лечит,
Красотой наполняя своей.
Золотистые листики клёнов,
В нежном танце кружась, – как не лень? —
Поцелуем счастливых влюблённых,
Веселят наступающий день.
По утрам вездесущие чайки,
Почему-то тоскливо кричат.
И лишь только воро́ны- зазнайки,
Никуда, никогда не спешат.
Потому, что зима на подходе,
На подходе суровые дни,
И они, при честно́м всем народе,
Не́жат солнышком крылья свои.
Впереди бесконечные стужи,
Белоснежных метелей занос.
А пока воробьи лишь по лужам,
Воду пьют, задирая свой нос.
Их братишки- смешные галчата,
Оживлённо о чём-то галдят.
Ожиданием зимним объятый,
Шумных птичек встревоженный взгляд.
Вот и всё, осень листьями мечет
В хороводе пустеющих дней.
Чтоб берёзок поникшие плечи,
Красотой приукрасить своей…
Рвёт ду́шу промозглая осень ненастьем на части
Рвёт ду́шу промозглая осень ненастьем на части,
Пытаясь дождями залить мне тоску и печаль.
Давно потерял я надежду на зыбкое счастье,
Давно на любовь я утратил надежду… как жаль.
Давно в даль умчались, любви романтичной сестрички:
Прогулки и вздохи с любимой под полной луной.
И я, догорая душой, как зажжённая спичка,
Опять вспоминаю те первые встречи с тобой.
Встречала улыбкой нас осень тогда золотая,
Кружила нас в танце, с летящей на землю листвой.
И клин журавлиный на юг не спеша улетая,
Всё звал наши души влюблённые вслед за собой.
Мы были наивны и думали, так будет вечно,
Теряя порой средь обыденной жизни себя.
«Ты любишь меня,» – отвечала, смеясь ты, – «Конечно!»
«Всю жизнь, дурачок, я любить буду только тебя!»
Но жизнь, как всегда, рассудила немного иначе, —
Давно журавли улетели, рыдая на юг.
«Да