Она улыбается, отвечает стихами:
Над холмами, над долами,
Сквозь терновник, по кустам,
Над водами, через пламя
Я блуждаю тут и там!
Я лечу луны быстрей,
Я служу царице фей,
Круг в траве кроплю росой,
Буквицы – ее канвой…
Я смотрю на нее заворожено. В моей памяти пробуждается Шекспир, которого я учил в театральном кружке медицинского.
И я отвечаю ей теми же стихами:
Ну да, я – добрый малый Робин,
Веселый дух, ночной бродяга шалый,
В шутах у Оберона я служу…
Теперь Ия смотрит на меня восхищенно:
– Ты знаешь это наизусть? Не могу поверить…
А я продолжаю:
Все умирают, лопаясь от смеха,
И за бока держась, твердит весь хор,
Что не смеялись так до этих пор…
Она восклицает:
– Браво! Ты играл в театре?
– Нет, конечно. Я люблю Шекспира.
– К этой волшебной сказке я нарисовала декорации, оформила сцену и костюмы. Какое прекрасное название: «Сон в летнюю ночь»… Приходи завтра на премьеру, оценишь мое искусство. Придешь?
Девушка несет коктейли, но мне, каким-то странным образом совсем расхотелось пить. Стаканы так и остались нетронутыми.
В кафе шумно заходит веселая компания из трех актеров. Впереди бородач, за ним красавица с парнем. Они смеются. Увидев нас, бородач медленно подходит, отвешивает поклон и произносит нараспев, обращаясь к Ие:
– О! Прекраснейшая из ваятельниц! Где кисть твоя? Наш дивный мир нарисовать пора! А кто твой друг, прекрасная виртуозка цвета?
Ия смеется:
– Это мой одноклассник Николай.
Артист поклонился:
– А я Оберон! Женщина же со мной, жена моя, надменная Титания, и с нами Деметрий, наш любовник пылкий.
Титания приседает в реверансе, а Деметрий прикладывает руки к сердцу.
Оберон смотрит в потолок и вопрошает:
– К добру ли наша встреча при луне?
Титания ему отвечает:
– Нам лучше будет удалиться, идиллия при нас здесь не родится.
Оберон взмахивает правой рукой, и в его пальцах возникает цветок. Он прыгает, крутится, подносит цветок к моим глазам и произносит тихим голосом:
Ты, цветок пурпурный мой,
Ранен Эроса стрелой,
Сок в глаза ему пролей,
Пусть, проснувшись рядом с ней,
Он найдет ее прекрасной,
Как Венеру, в тверди ясной,
Пробудясь, моли ее,
Сердце вылечить твое.
Кафе аплодирует.
Титания говорит:
– Простите нас, мы в образах!
Оберон повернувшись к ней:
– Дай же руку, улетим молча с сумраком ночным и мгновенно опояшем шар земной в полете нашем.
Титания с очаровательной улыбкой отвечает ему:
Да, летим, о мой супруг,
Ты расскажешь, как случилось,
Что заснула я, и вдруг
Между смертных очутилась.
Артисты исчезают, Ия говорит мне:
– Ну,