И скрежет, будто что-то тяжелое отодвинули. Запах духов, нежный, цветочный.
– Он перестал мечтать… и гореть… он забросил работу, а ведь подавал такие надежды.
– Случается.
– Его вообще перестало интересовать что-либо, и я в том числе. И девочки наши. Не удивлюсь, если окажется, что он и имен-то их не помнит… хотя это ложь, помнит. Он ведь стал таким… правильным. Тошнит…
– Это от нервов, дорогая.
Зверь заурчал, и голос его низкий отзывался во всем моем теле.
– В последнее время я все чаще думаю, а что было бы, если бы я решилась на развод? Да, скандал, да… неприятно, но я была бы свободна и, возможно, нашла бы себе кого-то другого… не настолько равнодушного.
– Ах, дорогая, это все пустое, – а вот теперь старушка разозлилась. Я даже видела ее – объятую пламенем фигуру, от которой расползались жгуты болотно-зеленого колера. – Не забывай, у тебя есть о ком заботиться, и постарайся не наделать глупостей.
Она помолчала и добавила:
– Еще больших глупостей…
Зверь кивнул рогатой головой.
– Куда ты ее отправишь?
– Мальврик.
– Далековато, но… в целом неплохое заведение, с сильным целительским профилем… однако ты кое о чем забыла.
Стук коготков по дереву. И страх, совершенно иррациональный страх, заставляющий меня замереть, хотя и без того подвижностью не отличалась.
– Мальврик не принимает полукровок…
Так, а это что за дискриминация?
И…
И тогда получается, что… нет, она тоже подписала договор, первой, а значит, нарушить его не способна.
– А Ирхат – девиц…
Шовинисты хреновы.
Мое возмущение заставило зверя улыбнуться, и длинные усы его закачались, превратившись ненадолго в пару змей. Впрочем, меня это не испугало. Зверь не навредит, это я знала твердо, хотя понять не могла, откуда взялась эта непоколебимая уверенность в его… хорошести?
– Остается столица… – старушкина задумчивость нам со зверем не понравилась. – Королевский университет… заодно и на виду будет.
Это меня не обрадовало.
Глава 5
Спустя три дня я стояла перед приемной комиссией. Королевский университет прикладной и теоретической магии располагался не в самой столице, а в пригороде, что было весьма благоразумно. И, верно, для пущей надежности – студенты все же народ непредсказуемый – был отделен от города высоченной стеной.
– Положите руки на кристалл, – велела сухопарая женщина стервозного вида. Впрочем, мне почему-то казалось, что стервозность эта происходит единственно от усталости: надоело ей доказывать, что женщина тоже способна чего-то да достичь на поприще науки.
Я моргнула.
И подчинилась.
Кристалл был крупным, с человеческую голову, и больше напоминал оплавленный кусок стекла. Внутри этого куска то и дело вспыхивали искры, которые моментально гасли.
Небольшой зал.
Стены задернуты темными полотнищами. Высокие окна, напротив, открыты, но воздух все