застегивает его и выходит ожидать своих дам в читальне. Неожиданно с ним случается приступ удушья, господин из Сан-Франциско начинает дергаться в конвульсиях, падает на пол. В читальне, кроме него, сидит один немец, который выбегает в коридор и устраивает переполох на всю гостиницу. «Не будь в читальне немца, быстро и ловко сумели бы в гостинице замять это ужасное происшествие, мгновенно, задними ходами умчали бы господина из Сан-Франциско куда подальше – и не единая душа из гостей не узнала бы, что натворил он… Хозяин метался от одного гостя к другому, пытаясь задержать бегущих и успокоить их поспешными заверениями, что это так, пустяк, маленький обморок с одним господином из Сан-Франциско… А он еще бился. Он настойчиво боролся со смертью… Он мотал головой, хрипел, как зарезанный, закатил глаза, как пьяный… Вечер был непоправимо испорчен». Господина из Сан-Франциско, уже мертвого, кладут в самый плохой, дешевый и холодный номер, отказывают вдове, которая просит перенести покойного в его комнату. Хозяин очень ценит отведенные было господину из Сан-Франциско апартаменты, и «если бы он исполнил ее желание, то всему Капри стало бы известно об этом и туристы начали бы избегать их». Кроме того, поскольку глава семьи скончался, вдова и дочь смогут оставить в кассе гостиницы какие-то «пустяки», а стало бы как постояльцы уже не представляют особого интереса для персонала. Хозяин даже отказывается заказывать гроб – это долго, хлопотно и нерентабельно – и предлагает вдове в качестве «тары» большой и длинный ящик из-под содовой. Утром господина из Сан-Франциско наскоро перевозят на одноконном извозчике в порт, грузят на маленький пароходик, и семья навсегда уезжает с Капри. «И на острове снова водворились мир и покой». Простые люди бодро шагают по каменистым дорогам Капри, принимаются за работу; успокоенные исчезновением мертвого старика мирно спят туристы; два горца обращают свои светлые молитвы к Богоматери.
Тело господина из Сан-Франциско, «испытав много унижений, много человеческого невнимания, с неделю пространствовав из одного портового сарая в другой, снова попало наконец на тот же самый знаменитый корабль, на котором так еще недавно, с таким почетом везли его в Старый Свет. Но теперь уже скрывали его от живых…» А на палубе все так же веселятся люди, все так же пьют коньяк, играют в карты. В ярко освещенном зале танцуют красивая девушка и стройный молодой человек – «гибкая пара нанятых влюбленных». «И никто не знал ни того, что уже давно наскучило этой паре притворно мучиться своей блаженной мукой под бесстыдно-грустную музыку, ни того, что стоит глубоко, глубоко под ними, на дне темного трюма, в соседстве с мрачными и знойными недрами корабля, тяжко одолевавшего мрак, океан, вьюгу».
Легкое дыхание
На кладбище над свежей глиняной насыпью стоит новый крест, в нем – фарфоровый медальон, на котором фотография «гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами». Это Оля Мещерская.
Оля Мещерская
