– Как же так? Мне говорили, что вы опытный сотрудник, и вдруг потери? Неужели нельзя было обойтись без них….?
Он не договорил, давая возможность Сорокину доложить, как это произошло. Александр подробно рассказал ему, как был убит его сотрудник. Выслушав доклад, Сидоров неожиданно поинтересовался его взаимоотношениями с майором.
– Какие могут быть отношения между начальником и подчиненным? Скажу честно, что операцию по захвату немецких диверсантов мы начали по его команде. Я предлагал перенести ее, так как мы столкнулись лишь с исполнителями и еще не вышли на радиста и резидента. Однако он сослался на ваше решение, и мы вынуждены были начать операцию без соответствующей подготовки.
– Выходит, во всем виноват я? Так получается? Почему вы не обратились лично ко мне?
– Мне не разрешили, Иван Тимофеевич.
– Кто не разрешил? – он спрашивал, чеканя каждое слово.
Сорокин промолчал. Начальник отдела достал из портсигара папиросу и закурил.
– Что так смотришь на меня, капитан. Думаешь, вот сидит этот старик за столом и учит меня жить. Я всегда раньше, почему-то считал, что старость наступает лишь тогда, когда человек не воспринимает необычное. Но сейчас я поменял свою точку зрения. Почему, пока не знаю.
Он докурил папиросу.
– Что у нас с майором Бекметовым? – неожиданно спросил он. – Нашли?
– Ищем, Иван Тимофеевич. Не исключено, что он временно «залег на дно». У нас есть тонкая ниточка, но ваш заместитель заставил переориентировать работу группы на ликвидацию ракетчиков и тем самым лишил меня возможности проверить ее.
Начальник стряхнул пепел с папиросы в пепельницу и посмотрел на Сорокина. Ему нравился этот моложавый капитан с медалью на груди. Он чем-то напоминал его в молодости: такой же цепкий, честный и прямой.
– Все, что связано с группой ракетчиков, передайте Любимову, а сами займитесь розыском майора Бекметова. Задача ясна? И еще. Постарайтесь найти этого человека как можно быстрее. Нами перехвачена немецкая радиограмма, которая требует активизации операции «Туннель». Что это, мы пока не знаем.
– Разрешите идти?
– Идите, – тихо произнес Сидоров.
«Похоже, ему сильно нездоровится, – подумал Сорокин, выходя из кабинета, – мешки под глазами, цвет лица…»
Сев в ожидавшую его машину, он направился на базу. На улице было темно, где-то в небе завывали немецкие самолеты, и были слышны хлопки зенитных орудий. Проезжая мимо дома, он заметил, как по пожарной лестнице спускается мужчина.
– Останови машину – приказал он водителю.
Достав из кобуры пистолет, он направился во двор, где скрылась фигура мужчины. Справа от него звякнула какая-то железка.
– Стой! Руки вверх! – выкрикнул он.
Он сделал два шага и увидел мужчину, который стоял с поднятыми руками.
– Не стреляйте! – услышал он за спиной женский голос. – Не стреляйте!
Сорокин обернулся и увидел двух молодых девушек.
– Не