– А мне, хозяин, одинокость в лесу не по нутру. К людям меня тянет. Песни люблю.
– А кто их не любит? – подмигнул Фотий. – Песня для разума человека, что деготь для колеса. Без песни у людей в душе скрип начинается. Старательствуешь поди?
– Водится за мной такой грешок. Давненько по приискам мыкаюсь, а польза от этого только хозяевам.
– Стало быть, с зимы на новые места перебираешься? Зимой хорошо бродить, потому метелица след заметает.
Мужик, нахмурившись, посмотрел на Фотия:
– Велишь понимать, что про метелицу не напрасно завел речь? Коли чего тебе во мне не поглянулось, ты лучше в лоб спроси. Аль приустал сказы бывалых людей про жизнь слушать?
– Про лишнее у людей не спрашиваю. Иной раз и без спросу распознаю, что к чему.
У печи стукнул лапами пес, поднялся, подошел к столу, зевнул, широко раскрыв пасть с большими острыми клыками, и улегся у ног хозяина. Мужик опасливо покосился на собаку:
– Ну и зверь! Прииск-то Карнаучихин?
– Ейный. Слыхал про мою хозяйку?
– Видал даже. Баба с головой. Только состарилась.
– Да, маленько уходилась. Моя хозяйка – дельная женщина. Зубов на рабочий люд по-зряшному не скалит. Дочку вырастила себе на подмогу.
– Дочку тоже видал, когда в Кыштым с Машкой Харитоновой наезжала. Сама Карнаучиха с Расторгуевым не больно ладила. Не глянулось ему, что баба возле него на миасских песках в богатеи вышагала.
– А ты, слышу, про многое нашинское по-дельному знаешь? – удивился Фотий.
– Знаю. При зверюге Зотове Гришке главным кучером состоял.
– Да быть того не может.
– Право слово.
– К золоту, стало быть, с Гришкиного облучка спрыгнул?
– Спрыгнешь, ежели жить захочется. Богатым надумал стать.
– Об этом каждый думает.
– Убежал я от Зотова.
– А по какой причине?
– Была такая. Вез его одинова с пьянки. Крепко он в тот раз хмелю набрался. Тряхнуло его на ухабе, а он, разозлясь, меня по морде кулаком звякнул. Я не стерпел. Сам его в обрат по зубам саданул. Понимай, на кого руку поднял. Ох, и бил я его тогда, пьяного! Прямо до бесчувствия измолотил. Опосля разогнал коней, сам с облучка на землю пал и – в лес. Надеялся, что кони насмерть его зашибут. Расшибить его расшибли они, да только живуч оказался. Искал меня Зотов по всему Камню.
– Не нашел?
– Нету. В саткинских скитах у кержаков скрадывался. Не выдали кержаки. Потому Гришка Зотов сам кержак, но парил их плетями здорово.
Мужик отломил кусок хлеба и, обмакнув его в миску с медом, затолкал в рот, смачно зажевал.
– В Сибирь подаюсь, – пробурчал он.
– Это зря. Зачем наши леса на сибирскую тайгу менять?
– Покой для себя ищу.
– Раненько тебя к нему потянуло.
– Не больно