Перед ним стоял человек лет шестидесяти, для своих лет хорошо сохранившийся. В каштановой шевелюре и в коротко подстриженной бороде серебром проблескивала седина. Насмешливый взгляд светло-зеленых глаз озарял лицо с правильными чертами, открытое и спокойное, правда, на коже кое-где сохранились пятна от черной ваксы. Выражение лица не выражало ни страха, ни удивления. Наоборот, спокойствие и легкую иронию.
– Привет, Мартен. Замечательная ночка сегодня, не так ли?
Сыщик почувствовал, что у него леденеет кровь.
«Черт побери! Откуда он меня знает?»
– Заткнись и поставь сумку на землю!
Арчибальд отпустил сумку, и та упала возле его ног. Мартен заметил на ткани кармашка вышитую эмблему Королевских воздушных сил Великобритании.
– Если ты действительно хотел арестовать меня, Мартен, то надо было это сделать еще там, около музея.
«Откуда он знает, что я за ним следил?»
У похитителя был низкий приятный голос, он говорил с легким шотландским акцентом, слегка грассируя. Мартен вспомнил про Шона Коннери, который намеренно сохранял шотландский акцент, играя любую роль, какой бы ни была по сценарию национальность его героя.
– Руки вперед, ладонями кверху! – строго крикнул он, вынимая из кармана куртки наручники.
Но на сей раз Маклейн не послушался.
– Ты допустил ошибку, – мирно сказал он. – Всего лишь одну, но роковую: позволил обвести себя вокруг пальца, а ведь мог бы и выиграть! Никогда не позволяй себе так долго колебаться.
Мартен осознал, что их роли поменялись, и онемел от удивления, а Арчибальд продолжил:
– Проигравший всегда сам виноват в своей неудаче, и его счастливый соперник тут ни при чем. Хотя, полагаю, ты это уже знаешь.
Порыв сильного ветра поднял и закружил придорожную пыль. Мартену пришлось прикрыть лицо, а Маклейн невозмутимо произнес:
– Иногда бывает так, что проще проиграть, чем потом расплачиваться за победу, правда?
Мартен промолчал, но Арчибальд настаивал:
– Признай хотя бы, что ты задавал себе этот вопрос!
– Какой вопрос?
– «Если бы я арестовал Маклейна сегодня, в чем тогда будет заключаться смысл моей жизни с завтрашнего дня?»
– Условное наклонение тут некстати. Я вас арестовываю! Прямо сейчас.
– Да ладно, сынок, признайся, ведь кроме меня у тебя больше никого нет.
– Я вам не сынок!
– Жены у тебя нет, детей тоже, даже нет постоянной подружки. Родители умерли. Коллеги? По большей части ты их презираешь. Начальники? Ты считаешь, что они тебя недооценивают.
Маклейн сохранял самообладание, находясь под дулом пистолета. Напрасно Мартен считал себя хозяином положения. У него был пистолет, а у Арчибальда – только слова. Но в этой игре слова оказались эффективнее огнестрельного оружия.
Арчибальд в упор смотрел на сыщика, глаза его поблескивали. Суровость тона и утонченность