– Полегче, дядя, – ответил парень в длинной куртке.
Алексей тяжело дышал. Он чувствовал облегчение от того, что наконец-то выговорился, но, с другой стороны, понимал, что эти молодчики при желании легко его закопают прямо здесь после таких слов.
– Знаешь, – сказал тощий. – Мне кажется, Мать выбрала жертву. Этот дядя не зря к нам пришел.
Москарев фыркнул.
– Смешно тебе? – Тощий забавлялся, покручивая в руках незажженную сигарету.
– Да, – ответил Алексей. – Мне смешно!
Он втянул воздух ноздрями и закашлялся. Воняло гнилью.
Парни тоже стали принюхиваться.
– Чуете? – спросил кто-то из парней. – Вонь какая!
– Да это старик обделался, – хохотнул тощий, но вдруг его лицо исказила гримаса. – В натуре воняет – жесть…
Москарев улыбнулся. Ему был знаком этот запах. Что-то грядет, что-то важное. Мать проявляет себя, значит, он все сделал правильно.
– Что за херня?! – вскрикнул вдруг тощий и подскочил. Он показывал пальцем на стену и весь трясся.
Все повернулись и посмотрели, куда он указывал. Стена дрожала. В отблесках пламени на ней влажно блестело что-то бледно-красное, словно воспаленный нарыв или раненая кожа. Плоть, покрытая крупными порами.
– Бля, – выдохнул лысый парень. – Это ты сделал? – выкрикнул он, повернувшись к Алексею. И, не дожидаясь ответа, кинулся прочь из комнаты мимо смеющегося Москарева.
– Саня, Саня, валим! – крикнул тот, что в длинной куртке.
Еще один из «братьев», до того хранивший молчание, бросился бежать.
Москарев видел, как плоть стремительно покрывает стены, двигаясь все быстрее, и вместе с этим в комнате становилось невыносимо жарко. Темнота уступала красному мареву, похожему на туман, – дыханию самой Матери. Плоть стала проступать на полу.
– Нахер все! – выкрикнул тощий и, схватив за плечо приятеля, кинулся прочь.
Алексей остался один. Он и не думал уходить. Более того, был уверен, что и этим утыркам далеко не убежать. Он продолжал стоять на месте и улыбаться, пока плоть не настигла его. Она забиралась выше, оплетая его ноги, затем торс, шею и руки.
Мать дарила ему новые, обжигающе горячие одежды. Возвращала в утробу, которую он когда-то покинул. Он словно возвращался домой. Слышал ее сердцебиение, ее дыхание, ее голос.
Она звала его.
Глава 4
Похмелье – Синхронность – Бродяга
Андрей уже четверть часа сидел на диване, наслаждаясь тем, как холодит ступни старый, местами вздыбившийся линолеум, и пытался прийти в себя. Хоть спор никто и не выиграл, но на пару с Ромой они выпили куда больше, чем по пинте. Казалось, что он вовсе не спал. Голова разрывалась от боли, живот крутило, а во рту стоял мерзкий вкус, будто вчера он пил не пиво, а жрал сырую землю. Хотелось лечь обратно, но он прекрасно понимал, что ему все равно не уснуть, а весь оставшийся день безвозвратно потерян. Настенные часы показывали половину двенадцатого. В квартире стояла звенящая тишина, в которой