– Пожалуйста, можно не сегодня. В другой раз. Я прошу. В другой.
Он в два шага преодолел расстояние между нами и наклонился ко мне. Жестокие пальцы сжали мой подбородок, и я открыла глаза, вкладывая в свой взгляд все мое презрение и ненависть к нему, вместе с отчаянным ужасом.
– Сними джалабею и ляг на живот. Еще раз повторять не стану. Сам сниму и сам уложу.
Я не посмела перечить, слишком страшно. Слишком свежо в голове то, что он сделал со мной, и все тело дрожит от отчаянного ужаса. Стянула джалабею через голову и, стараясь не смотреть на бедуина, тут же легка на живот, сильно зажмурившись и молясь тихонечко про себя.
– Почему боишься меня сейчас? Я не трогал тебя все эти дни и сейчас не трогаю пока.
Разве сейчас не собрался тронуть? Разве не за этим приказал лечь?
– На меня посмотри, Альшита.
Решилась посмотреть ему в глаза и не поняла своей реакции на них. В этот раз совершенно не поняла. Они не напоминали мне глаза зверя, как в ту ночь. Сейчас они имели невероятно светлый цвет, насыщенный, особенно в сочетании с очень темной кожей и черными волосами. Аднан вдруг взял меня за подбородок, а я вздрогнула, и он убрал руку. Несколько секунд смотрел мне в глаза, и светлые радужки стали на несколько тонов темнее.
– Я не причиню тебе боль, пока ты не вынудишь меня ее причинить. Ты вообще понятия не имеешь о боли и не знаешь, что это такое. Но ты смелая. Ты отчаянная… Зачем влезла? Амину зачем спасать пришла? Они могли насмерть тебя забить, я собирался уезжать из деревни и вернулся лишь для того, чтобы… Неважно, зачем вернулся.
Его брови сошлись на переносице, и он снова коснулся моего лица, скорее, обхватывая пальцами, чем лаская. Я вся внутренне напряглась. Мое дыхание слегка участилось, а жесткие пальцы исследовали мою скулу, прошлись по губам, слегка оттягивая нижнюю вниз.
– На тебя можно смотреть бесконечно, Альшита. Как на дождь, огонь или на снег. Моим глазам нужно видеть твое лицо. Но мне мало просто смотреть на тебя.
– Не надо смотреть. Смотри на кого-то другого.
Вырвалось само, и я зажмурилась снова, словно он мог бы ударить меня. Но вместо этого его пальцы прошлись по моему позвоночнику, потом тронули ссадину на лопатке, и я вскинулась.
– Мне всегда было плевать на чужую боль. А сейчас я готов убить каждого, кто посмел ее тебе причинить.
А себя? Себя ты убить не хочешь? Но его рука касалась слишком нежно и осторожно, и я лишь спустя несколько секунд поняла, что он наносит мне на спину какую-то мазь.
– Ты пока что неизведанные вершины, я не пойму – кто ты и зачем ты здесь. Я так же еще не знаю, что именно это значит для меня. И я не хочу делать тебе больно. Не вынуждай меня, договорились? Не вынуждай становиться с тобой зверем.
Секунда очарования снова перелилась во всплеск паники, когда пальцы