– Что за шлем? – снова перебил подчиненного руководитель научного отдела, – и чем отличаются его функции от наших обычных кибернетических аппаратов?
– Он превращает мужчину в женщину, – глухо ответил молодой ученый, – ну… то есть, виртуально, конечно. Но проблема в том, что в этом случае это не игра воображения как это бывает при обычных опытах, в этом случае с помощью шлема сознание полностью покидает тело человека, – Александр снова судорожно сглотнул, – и я не знаю, где оно сейчас бродит и как его вернуть обратно.
– Если я правильно понял, – пробасил Виктор Борисович, – у тебя в данный момент нет доказательства того, что сознание подопытного находится в теле женщины?
– Нет, разумеется нет, – Александр тяжело вздохнул, – меня сейчас волнует только одно – его жизнь. Он уже несколько часов в коме… на холодном полу и на мой взгляд его жизнь висит на волоске.
Повисла пауза. Алесандр терпеливо ждал. Наконец, Виктор Борисович заговорил:
– Сколько раз я вам повторяю – не занимайтесь научными опытами дома и никогда ничего не делайте тайком от коллектива.
– Да, теперь я понимаю, – упавшим голосом произнес Александр, – простите, Виктор Борисович.
– Ничего не трогай и до моего приезда ничего не предпринимай. Я выежаю через пять минут.
– Хорошо, – ответил Александр, но руководитель научного отдела уже повесил трубку.
Глава первая «Он»
Из медицинского отчета пациента Алексея Поликарпова:
«…Она стояла передо мной в своей обезоруживающей наготе и смотрела на меня широко открытыми карими глазами. Потрясающе красивая девушка. Богиня. Клеопатра. А какое тело! Мисс Мира ей и в подметки не годится. Обязательно предложу ей одну из главных ролей. Но говорить ей пока ничего не буду. Это всего лишь кастинг.
Я был режиссером всего лишь пару лет, но быстро достиг успеха. Ключ к успеху заключался в ясном понимании того факта, что больше всего люди хотят любви и в первую очередь физической любви. Ни одна женщина в мире не будет жить с мужчиной, который не занимается с ней сексом. Как бы сильно он ее ни любил, все равно – нет секса, нет отношений. И в тоже время обычные порнофильмы отталкивают людей тем, что в них есть секс, но нет любви. Нет не только любви, нет даже элементарного сюжета. Таким образом, я стал одним из немногих режиссеров, которые пытаются показать на экране не только секс, но и любовь. Задача была не их легких. Как сделать так, чтобы откровенные эротические сцены не превратили, скажем, исторический фильм в порнографический? Как сделать так, чтобы зритель не испытывал негативного отношения к вплетенным в фильм откровенным сценам? Все эти проблемы я с блеском решил. Я начал делать свои фильмы обучающими. Не в прямом