На экране мелькают стихи, письма любимым, видео и фотографии. Масса эпизодов, фотографий оголенных тел. Своих и тех, с кем она, эта неизвестная спала и как занималась любовью…
Я уже бросила на Сашу не один укоряющий взгляд, но она тупо смотрит на все это и молчит.
Наконец, я не выдерживаю, потому что мелькает целая подборка с отборных и непристойных фильмов. Подаю голосовую команду, и на огромном экране застывает крупным планом она. Ту, которую так все время добивалась и увековечивала она, эта безыменная владельца частного архива.
На нас смотрит хозяйка, довольно откровенно демонстрируя свою прелесть….
Дело в том, что почти все девчонки увлекались подобными съемками и потом, глядя на них, в одиночестве расслаблялись. Многие обменивались такими файлами, и это было повсеместно.
– Ну, что? – дипломатично спрашиваю. – Будем ставить на все это фильтры? Только записывать биометрическую информацию, и то самую минимальную. Кто, откуда и кем. Что еще писать?
Поворачиваюсь к Саше. Она стоит и беззвучно плачет. Я понимаю, что ей дорого все, как память, как интимная информация с записей чувств и желаний девочек из ее недавнего экипажа.
Опять отвлекают. Саша молчит. Спрашивают, что делать с записями секса из клуба радости?
– С чем, чем? – переспрашиваю я.
Саша оживает и тихо так и виновато мне поясняет…
Что, мол, не у всех девочек была правильная ориентация, и она разрешала своим ремонтницам некоторые вольности в групповом сексе.
– А, что? – с вызовом спрашивает меня. – У тебя разве не так же?
Говорю, чего – чего, а вот вольностей я своим ремонтницам также позволяла какие угодно, но не такие же? Ну, да ладно, – говорю, – пусть пишут. Но только под личную ответственность.– А потом оборачиваюсь и спрашиваю.
– Надеясь, что крайне неприличных и экстремальных записей вы с собой не будете брать. Я этого не терплю!
И вижу, как Саша впервые за все это время оттаивает и говорит.
– Нет! Такого я не одобряла даже в секс-клубе. Другого добра хватало. – Шутит.
Но она, я вижу, сильно измотана, и я, несмотря на ее заверения, веду ее к себе в каюту.
По дороге смотрю на нее каждый удобный случай. Она это замечает и смотрит на меня виновато и как-то уж больно жалко. Я как могу ее все время успокаиваю и говорю.
– Тебе надо хорошенечко выспаться, Сашка. Завтра я тебя не тревожу, если это получится. А послезавтра, ты вместе со мной, а вернее, по сменам заступишь на вахту. И не возражай даже. Я так решила! Я здесь чиф-пайлот!
Она, молча, кивает. Грустная, видно ее так перетрепало, что у нее уже нет никаких сил. Не только эмоциональных, но и физических.
Последние метры я ее уже волоку на себе, так как она валится просто и на ногах не держится. Я ее тащу на себе, а вот же подлая баба, отмечаю, что если бы, да время бы мне, то я бы с ней…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст