чиво спросила Елена. – Повар или инженер,
может писатель или строитель, может юрист,
но не коммерсант, – предполагала она.
– Почему?
– Вы лишены этих качеств. Исполнительный
директор или заместитель, администратор,
организатор из вас превосходный, педагог,
но не банкир, не торговец.
– Хорошо. Теперь я буду вашим заместите-
лем по острову, можно?
– Лучше директором, а я вашим замом.
– Почему?
– Надоело мне рулить по жизни, устала.
Хочу быть подчиненной. Берете меня в замы?
– Кипарисовые четки —
52
Или не гожусь? Мне надо научиться сми-
ряться.
– Я подумаю и завтра решу, – совершенно
серьезно сказал Стефан. А потом весело доба-
вил: – Я вас мало знаю, справитесь ли, работы
много.
Елена вымыла руки, прошлась по холо-
дильникам в поисках гуся или поросенка,
и так как у нее был еще пост, то себе она сту-
шила замороженных овощей, а Стефану при-
готовила куриное филе в грибном соусе. Она
также достала бутылку красного виноград-
ного вина для подкрепления сил, сок и мине-
ральную воду. Ужин получился просто шикар-
ный. Они отпраздновали свое спасение и свое
знакомство, помянули тех, кто погиб в этой
ужасной юго-восточной трагедии, и нача-
ли придумывать способы спасения с этого
острова.
Стефан смирился с частичной потерей
памяти. Организм быстро восстанавливался
от травм, скучать Елена не давала. Они много
гуляли, беседовали и не уставали друг от дру-
га. Никто не хотел брать на себя роль лидера.
Добрососедские отношения были более при-
влекательными для них. Время шло. Наступало
– Аве Мария —
53
Рождество по православному календарю.
Вспоминая православное богослужение, Елена
пела церковные песнопения и духовные сти-
хи. Она все чаще стала рассказывать Стефану
о знакомых монахах и священниках, о старце
из Псково-Печерского монастыря, о своих со-
трудниках и пациентах. К сожалению, ее до-
рожная Библия и любимые иконы остались
в гостинице.
Вечерами перед сном Стефан и Елена моли-
лись каждый в своей каюте. Иногда, закончив
вечернее правило, Елена еще долго слышала,
как усердно молится Стефан. «Надо же, какие
усердные молитвенники эти католики и какое
у них длинное вечернее правило», – думала
Елена. Днем он часто напевал на испанском или
итальянском языке свои песнопения. «Странная
штука память: молитвы и песнопения помнит,
а события из собственной жизни нет, слов-
но в другой ячейке они лежат», – размышля-
ла Елена, слушая Стефана. Его голос казался
ей