«Опять я на родине милой…»
Опять я на родине милой.
Веселый и чуть под хмельком.
Меня Серафим шестикрылый
Доставил сюда с ветерком.
Его попросил я с надеждой
И даже моргнуть не успел.
Схватил он меня за одежды,
Принес и скорей улетел.
И я после долгой дороги
Иду, направляюсь туда.
Прохладой омоет мне ноги
Сестрица моя Кулунда.
У речки, где ивы редеют,
У той колыбели моей,
Пускай мне сегодня застелют
Постель из степных ковылей.
Мне птицы поют величальную.
Степям нет бескрайним границ.
Реки камышинки печальные
Стоят поволокой ресниц.
Довольный судьбою и ближними,
Покинув родную купель,
Иду я дорогою нижнею,
Где дикий кудрявится хмель.
Всегда почему-то отрадно,
Когда, возвращаясь домой,
Напьёшься под вечер прохладной,
С колодца живою водой.
***
Жена мне: «Вставай на работу!
Опять этой ночью храпел.»
И я, прикрывая зевоту:
«Когда это я прилетел?»
«Что с тобою, друг мой, происходит?..»
Что с тобою, друг мой, происходит?
Почему грустишь и не смеешься?
Отчего сегодня взгляд твой бродит?
Почему ты мне не улыбнешься?
Понимаешь, это так бывает.
Нездоровится, и новости плохие.
Вон и птицы в небе улетают,
Осенив крылом края родные.
За окошком дождь всплакнул немножко.
Небо в тучах, горизонта просинь.
Пожелтели на ветвях ладошки.
Понимаешь, просто это осень.
Ветер песню грустную заводит.
В этом мире каждый лишь прохожий.
Вон и сын твой с девочкой проходит.
Как же на тебя он стал похожим!
Кто-то в небе пошутил немножко.
На виски тебе плеснул снежинки.
Желтых листьев вывалил лукошко
И березки нарядил в косынки.
Улетает птица. Видно, ей так надо.
А тебе идет такая проседь.
И весна нам будет как награда.
Понимаешь, это просто осень.
Молитва
Прозрачным утром перед образами
Еще не расплескалася заря,
Мальчишка с васильковыми глазами
Молился голосом, прозрачней янтаря.
В рубахе белой, крестик на веревочке.
Ступал по половицам босиком.
Огонь свечи, оплавленной на полочке,
С окна качало свежим ветерком.
«Нам помоги, святая Богородица.
Прошу, чтоб нас ты пожалела.
Пускай отец с войны воротится.
И мама чтобы не болела.
И справь сестренке платье новое.
Мне очень за нее тревожно.
Ее порадуй ты обновою.
Дай хлеба, если только можно.»
Уже