– Продолжай, – тихо попросил Даниил, все больше ею очаровываясь.
– Эм… еще я в детстве не слезала с крыш, особенно вечерами. Там, где я жила, было несколько заброшенных домов, и на некоторые из них было довольно-таки удобно взбираться. Особенно здорово было наблюдать оттуда за тем, как заходит солнце. Если бы у меня под рукой были краски и холст, я бы непременно каждый вечер создавала новый шедевр. Часто соседи жгли по вечерам листву или просто жарили шашлыки. И вот сидишь на крыше, укутавшись теплым флисовым пледом, потягиваешь носом все эти ароматы и наблюдаешь за тем, как невидимый художник щедро разливает свои краски по небесному холсту и размазывает их мастихином. А внизу люди, уставшие после жаркого дня, медленно покачиваются на качелях, смеются и что-то рассказывают друг другу. Возможно, они сами не замечают, как они счастливы, скорее всего, они чувствуют лишь усталость и желание скорее лечь спать, но мне, с моих тайных пунктов, было это видно. И я тоже была счастлива. Да, в общем-то, и сейчас я счастлива…
– Но ты очень скучаешь по этим временам и этим местам, верно?
– Верно… – согласилась Лиза, приятно удивленная тем, как Даниил понимает ее. – Мы переехали, когда мне было одиннадцать. Этот город сразу показался мне очень серым и каким-то бездушным. Здесь людям некогда замечать жизнь, они заняты в основном лишь тем, чтобы зарабатывать деньги и нарабатывать связи, чтобы опять же, зарабатывать деньги. Я очень надеюсь, что ошибаюсь, но первое впечатление было таким, и с тех пор оно не слишком изменилось. Но стоит им уехать за город, как в них снова оживают дети, которые с любопытством и восторгом глазеют на этот мир, будто видят его впервые. Мне очень не хватает этой искренности и живости. Даже с подругами мне редко удается поговорить по душам, все как-то очень поверхностно. Ты, наверное, не понимаешь меня, – Лиза облокотилась подбородком на ладонь и искоса посмотрела на собеседника, который не отрывал от нее глаз.
– Ошибаешься. Прекрасно понимаю, – сказал он. В нем пробуждались забытые детские воспоминания, его мальчишеская беспечность и жажда жизни. А вместе с тем и влюбленность в эту необычайно красивую, умную, милую и настоящую девушку. Ему вдруг тоже захотелось открыться ей, что было так ему несвойственно, и он продолжил:
– Мне тоже душно в этом городе. Если бы не работа, я, пожалуй, переехал бы в загородный дом моих родителей. Как-нибудь я обязательно покажу тебе его. Жаль только, что не смогу познакомить с семьей. Меня воспитывала бабушка. К сожалению, она не дожила до того момента, когда в моей жизни появилась ты. А родители мои живут слишком далеко отсюда.
Он снова завел машину и тронулся в путь. По дороге он рассказал Лизе некоторые приятные воспоминания из детства, с теплотой вспоминал бабушку и объяснил причину, по которой он практически не общался с родителями. За разговорами время пролетело незаметно, и вот уже показался выезд из города, а за ним начиналась