Дипломатия – старшая сестра разведки, и секретность – их мать. Общественность видит лишь результаты усилий дипломатов, механизмы же их достижения чаще всего сокрыты завесой тайны. Разумеется, секретные договоренности между странами практикуются, ибо такова есть давняя дипломатическая традиция – щепетильные вопросы межгосударственных отношений решать в конфиденциальном порядке (советская дипломатия оперировала таким понятием, как конфеденциальный протокол). Например, к договорам о взаимопомощи между СССР и прибалтийскими государствами, заключенными осенью 1939 г. прилагались конфиденциальные протоколы, определяющие порядок ввода и размещения на их территории советских войск. При этом в тексте самих договоров есть ссылка на конфиденциальные протоколы.
Есть и другой тип секретных договоренностей – решения в отношении третьих стран, имеющие крайне узкий круг лиц, посвященных в тайну. Подобные соглашения обычно оформлялись не в виде официального межгосударственного трактата, а в форме личного договора между правителями. Не припоминаю за всю историю дипломатии ни одного подобного тайного соглашения, которое бы было заключено с соблюдением официального ритуала и формальностей документооборота. Зато есть пример решения вопроса о разделе сфер влияния между СССР и Великобританией в Восточной Европе на встрече Черчилля со Сталиным в Москве 9 октября 1944 г. Вот как об этом вспоминал сам Черчилль:
«Создалась деловая атмосфера, и я заявил: «Давайте урегулируем наши дела на Балканах. Ваши армии находятся в Румынии и Болгарии. У нас есть там интересы, миссии и агенты. Не будем ссориться из-за пустяков. Что касается Англии и России, согласны ли вы на то, чтобы занимать преобладающее положение на 90 процентов в Румынии, на то, чтобы мы занимали также преобладающее положение на 90 процентов в Греции и пополам – в Югославии?»
Пока это переводилось, я взял пол-листа бумаги и написал: «Румыния: Россия – 90 процентов. Другие – 10 процентов
Греция: Великобритания (в согласии с США) – 90 процентов Россия – 10 процентов.
Югославия: 50 на 50 процентов.
Венгрия: 50 на 50 процентов.
Болгария: Россия – 75 процентов. Другие – 25 процентов».
Я передал этот листок Сталину, который к этому времени уже выслушал перевод. Наступила небольшая пауза. Затем он взял синий карандаш и, поставив на листке большую птичку, вернул его мне. Для урегулирования всего этого вопроса потребовалось не больше времени, чем нужно было для того, чтобы это написать. Конечно, мы долго и тщательно обсуждали наш вопрос и, кроме того, касались лишь непосредственных