Аша заняла свое место возле отца, бросив озабоченный взгляд на брата. В этот момент звуки труб известили о появлении во дворе четырех невольников-звероловов. Они внесли огромное серебряное блюдо с витиеватой чеканкой, на котором возвышалась голова дракона. Узкие желтые глаза померкли, язык вывалился из пасти – жалкое подобие того воплощения ярости, что он являл при жизни.
Пораненная рука ныла под перчаткой, заставляя Ашу стискивать зубы. Чтобы хоть как-то ее заглушить, она представила на блюде голову Кодзу, а дальше мысли унесли ее прочь от дворцовых стен, на бескрайние пустоши – она вышла на охоту.
Кто-то вновь произнес ее имя. Аша вздрогнула и впилась взглядом в толпу. Каждый, кто встречался с ней глазами, отворачивался, будто боялся, что созерцание ее лица может вызвать драконий огонь. Она смотрела и прислушивалась, но голос молчал.
«Мне что, послышалось?»
На мгновение ее охватила паника. Неужели она обработала ожог слишком поздно и яд уже проник в ее сердце? Как же унизительно будет погибнуть от драконьих ожогов на глазах у всего королевского двора, прямо перед отцом!
Аша тряхнула головой: ерунда, этого не случится – она все сделала вовремя. «А может, это древние напевы наконец завершили свое дело? Отравили меня так же, как мою мать?» Вот только сейчас она не замечала ни одного из тех признаков отравления, что были у ее матери, а ведь она всегда так тщательно за этим следила.
Отец тем временем начал свою речь с благодарности своей Искари за добычу. Затем он, как обычно, принялся рассуждать об опасности и вероломстве драконов, которые во времена правления его матери были союзниками драксоров, а потом подло предали их. Аша знала эту историю почти наизусть, поэтому слушала вполуха, пока отец не схватил ее за обожженную руку. Дернувшись, она едва сдержала крик.
Твердой рукой король выставил дочь перед собой на всеобщее обозрение, дабы лестонги вдоволь налюбовались этим зрелищем.
– Видите, что они сотворили с моей дочерью? Вот что происходит, когда пытаешься приручить дракона.
Он, несомненно, думал о том дне, когда сгорел город и Джарек принес обгорелое тело Аши во дворец.
– Моя Искари посвятила всю жизнь охоте на этих тварей, и она не остановится, пока не перебьет их всех, до последнего. Тогда, и только тогда, у нас наступит мир.
Он повернулся и улыбнулся ей. Аша попыталась выдавить ответную улыбку, но не смогла. Рука нещадно горела, пульсирующая боль словно кричала о нарушенном запрете. Наконец король отпустил ее руку и махнул невольникам, чтобы те унесли трофейную голову. Вновь заиграла музыка. К Аше подошел благоухающий мятным чаем Дакс.
– Моя грозная младшая сестренка, – ухмыльнулся он, и Аша заметила глубокие складки вокруг его рта, которых