– Ок. – Кивнул я.
– Ты не обижайся, приятель, что я тебя обратно к рабам отсылаю. Кэп перевёл тебя даже не во второй, а сразу в основной состав, но сейчас бардак, сам понимаешь. Непонятно кто погиб, кто выжил, горы раненых, куча развороченной техники. Голова кругом, я не успеваю ни черта, чуть устаканится я сообщу.
– Да без проблем. – Полгода лежал на рабских нарах, ещё пару часов поваляюсь как-нибудь решил я и направился к распределителю.
Распределитель – небольшой тамбур вроде лифта. Их целая шеренга вдоль коридора. Тут рабам выдают или забирают оружие и обмундирование. В зависимости идёшь ли ты на операцию или уже возвращаешься.
Заходишь в комнатку. Компьютер считывает номер с майки, сверяет номер с твоей мордой и выдаёт личную экипировку. По прилёту сдаёшь всё назад, а комп сканирует карманы чтобы не таскал в бараки лишнего. Оружие в бараках рабов запрещено, как и любые другие личные вещи.
Впрочем, на мелкие безделушки сканер не реагирует. Я, например, ношу на запястье руки шнурок-косичку сплетённую из локона волос и проблем с проходом никогда не возникало. У некоторых рабов видел нательные крестики или серьги.
А вот сейчас сканер «не заметил» комлинк прилепленный к обратной стороне ладони. Наверное есть какой-то перечень разрешённых вещей, но нам его не зачитывали. Нужно у Голоса поинтересоваться. Впрочем, мне это уже ненужно, я теперь свободный человек.
Шлюз открылся с другой стороны, миную длинный коридор и я в бараках. Они чем-то напоминают внутренности плацкартных вагонов – узкие проходы и полки-лежанки в три ряда. В середине большой зал для прогулок и обучения, в нём заправляет сержант Голос. А в другой стороне длинный «аппендицит» общей столовой.
Я снял комлинк с ладони, прикрепил к плечу и прикрыл коротким рукавом робы, чтобы меньше видели. Народ тут обитает разный, могут и придушить от зависти. Впрочем, о чём это я? На плечах моей робы синие сержантские нашивки, я тут царь.
На каждом повороте в потолке шашечка визора, а рядом разрядник шокера. Стоит скомандовать и любому рабу мало не покажется. Тут с дисциплиной строго. Никто не имеет права портить имущество капитана Тайрела. Даже себе нельзя наносить увечий – накажут так, что взмолишься о смерти, но фигушки – будут мучить долго и без перерывов, в назидание другим.
Да и не осталось от роты никого. Только я, да сержант Голос.
– Где все? – Приветственно кивнул седой старикашка с отлично поставленным выговором, на его плечах тоже синие полоски.
– Я – все. – Качаю головой и устало забираюсь на свою шконку.
– Вся рота? Не хило. А Жаб и Колис? – Почти никто не в состоянии