Они оба дрожали так, словно внутри их началось землетрясение. Анна скользнула вниз, увлекая Алексея за собой, и они упали на пол, прямо в прихожей, и как-то очень быстро оказались без одежды, а все случившееся дальше можно было оценить в десять баллов по шкале Рихтера, а может быть и в двенадцать. То есть окончательно выбрать между сильным землетрясением регионального масштаба и катастрофическим, масштаба планетарного, Зубов никак не мог. Ибо для этого нужно было как минимум подумать, а мыслей в голове не было ни одной.
– Ты – потрясающая женщина! – отдышавшись, сказал он. – Аня, я тебя люблю!
Они лежали на полу на его куртке, и некий предмет, возможно ботинок, упирался Зубову в спину. Но ему было совершенно все равно.
– Мне тоже с тобой хорошо, – чуть лениво ответила она. После занятий любовью на Анну Бердникову всегда нападала истома.
Зубов не мог не заметить: она не сказала слова «люблю».
– У тебя же был кто-то? – спросил он, ругая себя последними словами, потому что не должен был спрашивать.
– Был, – так же лениво сказала она. – Гриша.
– Гриша – это кто? Муж?
– Нет, у меня никогда не было мужа. – Она рассмеялась, перевернулась на живот и игриво куснула Зубова в плечо. – У меня был любовник, его звали Григорий, и мы встречались примерно три года или около того.
– А почему перестали? – Зубов не мог остановиться, хотя и понимал ошибочность своих действий.
– Просто я перестала его хотеть, – спокойно ответила Анна. – Зачем встречаться с мужчиной, к которому не испытываешь плотского желания? Сначала он стал мне безразличен, а потом противен. Поэтому я его прогнала.
– А если я тебе тоже стану противен? – спросил Алексей, внутренне корчась от страха перед возможным ответом.
– Ну, значит, тебя я тоже прогоню. Раз пропадет основа наших взаимоотношений. – Она говорила совершенно серьезно, Зубов это видел. – Я по характеру одиночка, у меня есть своя привычная жизнь, и мне никто не нужен. Поэтому рядом со мной удерживаются только те люди, которые соглашаются играть по моим правилам. Извини, наверное, тебе неприятно это слышать, но зато я поступаю честно. Сейчас мне с тобой очень хорошо, поэтому мы вместе. Но даже сейчас мне иногда нужно оставаться в одиночестве. Рисовать, читать, слушать музыку… Одиночество – питательная среда для творчества и саморазвития. Понимаешь?
Зубов понимал не очень.
– Неужели тебе никогда не хотелось иметь семью? Детей? – спросил он, страшась ее рассердить. Кто он такой, чтобы задавать ей настолько личные вопросы?
Впрочем, Анна, похоже, вовсе не сердилась.
– Нет, –