даже ночью мне не дано было спокойно отдохнуть. Сморивший меня сон мгновенно улетучился от крика «Пожар!». Выглянув из двери своего номера, я увидел управляющего гостиницей, в одной ночной рубашке мечущегося в поисках пожарного насоса. В крайней спешке я оделся и обнаружил, что наша гостиница объята пламенем и огонь полыхает этажом выше как раз над моей комнатой. Сквозь огромное отверстие в плинтусе и стене было видно, что внутри помещения за перегородкой (которую настоящей стеной назвать было нельзя, так как она представляла собой каркасную конструкцию из планок с гипсовым заполнением) все пылало. Осознав опасность нашего положения, я прокричал, чтобы принесли воды, и, прежде чем японские слуги успели принести ведра, помчался в ближайшую спальню за кочергой, напугав своим появлением даму, которая только поднялась с постели. Этой кочергой я проломил стену на доступной для меня высоте и обнаружил, что все стропила пожирает пламя. К этому моменту слуги обильно поливали водой горящие деревянные конструкции, и по лестнице я вскарабкался до потолка коридора, по которому стремительно распространялся огонь, но, приложив огромные усилия, мы все-таки смогли остановить его распространение. Меня поразил тот факт, что пожарный насос привезли, когда пламя уже погасили, причем ни один постоялец гостиницы, будь то кто-то из англичан, американцев, немцев или французов, не вызвался помочь в тушении пожара. Тем временем пораженный происходящим тучный увалень – как впоследствии выяснилось, владелец гостиницы – взирал на суету своих слуг с завидным спокойствием. На следующий день я выслушал слова благодарности нескольких постояльцев гостиницы за мой вклад в тушение ночного пожара. И даже та дама, которую я очень тогда напугал своим вторжением в ее спальню, похвалила меня за разумную инициативу. Тем не менее мне сообщили, что владелец нашей гостиницы посчитал, что мне не следовало тушить пожар в его заведении, так как он застраховал его на приличную сумму.
Пожар мы успешно потушили, и я отправился осмотреть местный рыбный рынок, так как уже было семь часов утра. Здесь я увидел сложенных грудами осьминогов; часть товара отличалась красноватым оттенком, другая – отливала свинцом, причем шевеление щупалец этих странных существ придавало грудам видимость движения и жизни, вызывавшей как минимум удивление. На этот рынок к тому же свезли двустворчатых моллюсков длиной 25 см (которые в моем представлении выглядели переросшими мидиями), крупных существ акульего вида и длиной приблизительно 3 м, а также целые ванны живой рыбы, включая королевскую таи; тем временем на столах и штабелях расположились самые странные чудища, которые я когда-либо и где-либо видел в качестве съедобных даров моря.
У ворот на территорию базара, через которые я возвращался, сидел меняла, у которого я приобрел несколько забавных монет, вышедших уже из употребления. Старинная чеканка навсегда ушла в прошлое, уступив место серебряным и бумажным деньгам, изготовленным в американском стиле.
В девять часов
