Новое поколение пришло на смену старому, которое отчасти уже исчезло в рядах французской армии, и дети, пылая от возбуждения, с лихорадочным любопытством слушали рассказы старших: надежда вернуться с победой устремляла их к героическим поступкам. Солдаты, едва вышедшие из юношеских лет, приводили в восхищение старых гренадеров. Без военного мундира никто не решался показаться па улице, боясь насмешек уличных мальчишек».
И без того великий патриотический подъем подпитывался извне. Наполеон понимал, что по-настоящему преданных союзников в Европе у него быть не может, за исключением поляков. Его старания описывает Потоцкая:
«Очень искусно играя на слабой струнке поляков, император не пренебрегал ничем, что могло польстить им, и довел их энтузиазм до крайней степени напряжения, поддерживая их заветные надежды, но, не давая в то же время никаких определенных обещаний».
Биньон – официальный представитель Франции в Варшаве – «получил распоряжение тщательно ознакомиться с национальными традициями поляков во время поголовных восстаний».
Поляки были действительно готовы на многое. Вот как описывает ситуацию барон де Марбо:
«Самые горячие господа из различных провинций Польши предлагали Наполеону поднять все провинции и привести к нему на службу свыше 300 тысяч человек в тот день, когда он провозгласил бы принципиально, что все разделы их страны аннулируются, и восстанавливается Польское королевство».
Несомненно, поляки бы выставили достойную армию по одному только росчерку пера этого вершителя европейских судеб. Но их чаяния не мог удовлетворить даже всемогущий Бонапарт. Ведь подразумевалось отнять польские земли не только и не столько у России, но у Австрии и Пруссии. А ведь в кампании 1812 г. на левом фланге наступал на Ригу наполеоновский маршал Макдональд с 35 тысячами пруссаков; на правом фланге шел корпус князя Шварценберга с не меньшим количеством австрийцев.
Что бы произошло, если б Наполеон пошел навстречу пожеланиям поляков? Оба фланга Великой армии моментально перешли бы на русскую сторону; а в тыл бы ей ударили войска Австрии и Пруссии. (Одна только австрийская армия имела на то время под ружьем 200 тысяч человек.) В такой ситуации у Наполеона было мало шансов добраться даже до Смоленска.
Поэтому Наполеон продолжал делать то, что ему оставалось: возбуждал поляков к борьбе за независимость родины, периодически обвинял их в недостатке патриотизма, использовал польских воинов на самых опасных участках и почти ничего не делал, чтобы вернуть им государство. Французский император и сам понимал, что одними обещаниями нельзя поднять весь народ, а потому, по словам барона де Марбо, «на берега Немана Наполеон не привез никаких запасов оружия, ни обмундирования для вооружения и экипировки войск, которые могли бы выставить поляки».
И все же, энтузиазм поляков и литовцев был выше самых смелых ожиданий Наполеона.
23 июня 1812 г. передовые отряды Великой армии поили коней в Немане,