Это матушка не совладала со своей оборотнической сущностью. С нею иногда такое бывало, когда внезапно кто-то пугал очень сильно или же когда она переживала за меня. В таком состоянии ее боялся даже папа.
Ну не хотела она чтобы я связывалась с Альбертиком. Не нравился он ей. А ведь он такой хороший мальчик. Ну подумаешь, что состоит из сплошного тестостерона и девиц меняет как перчатки, зато у него есть большой …нет не причиндал, в народе зовущийся перчиком, а … кролик Илларион. С бооооооольшими ушами. Я от них балдею.
Но маме же не объяснишь что Альбертик меня интересовал только с одной стороны, как владелец крола с боооооооольшими ушами. Она же, наверняка, подумала совсем о другом.
Видеть маму в гневе с частичной трансформацией это не каждому под силу. Вот мы с Вольгой и спрятались под кровать, пока мадам Жени бушевала на первом уровне. Я же с подруженцией, находясь на минус первом, если считать за нулевой кровать, выясняли, чем я буду портить жизнь злостной предательнице.
– Придешь ты ко мне брови пощипать еще раз. Я ни одной волосинки не оставлю. Так и знай, – угрожала я, стараясь слиться с мебелью.
Кажется, маман потихоньку стала приходить с себя и скоро меня ждал крайне неприятный разговор по душам. Я уже предвидела что и какими эпитетами будет до меня донесено. Уж, что-что, а промывать мозги мамочка умела качественно. Иной раз я даже мечтала о рукоприкладстве к своей персоне, но только бы избежать выедания мозга десертной ложечкой. И все это с чувством, с толком, с расстановкой. Одним словом, в этом мадам Жени была спецом высшего разряда – уровень бог.
– Если ты такое сделаешь, то я расскажу куда ты бегала месяц назад…, – прошипела Вольга.
Вот, зараза, а она откуда узнала?
Пожалуй, пора и мне присоединиться к маме и начать перекидываться, хоть и слаба я была в этом деле. Но подружка, своим невольным замечанием вывела меня из себя. А я то думала, что она не в курсе моих шалостей, мухоморина безъюбочная, сосиска в чехле, шкурка от охотничьей колбаски. Вот кто она.
– Попробуй только, сразу же выдам твою тайну про депиляцию, – предупредила я.
– Лиззи, ты же этого не сделаешь, – округлила глаза до размера страусиных яиц Вольга.
– Еще и как сделаю. Всем расскажу где у тебя фиалковое поле…, – злорадно прошипела, видя как меняется на глазах подруга, превращаясь из самоуверенной царицы прерий в драную кошку.
– Лиззи, я честно-честно больше ни пол словом мамочке. Честно-честно, – запричитала она.– Только не надо никому ничего говорить.
Я выдержала длительную паузу, наслаждаясь собственным триумфом и только после этого милостиво произнесла:
– Договорились. Но только ты молчишь и про Альбертика, и про месячной давности вояж, а уж как будешь выкручиваться перед моей маман это ты сама придумываешь.
– По рукам, – расслабилась