Введение в конституционное право с разъяснением сложных вопросов. М. А. Краснов

вкладывает такую ехидную самохарактеристику: «Я человек культурный, потому что служил в кавалерии. И еще потому, что в настоящее время заказываю платья у Шармера. И еще потому, что по субботам обедаю в Английском клубе». После этого герой рассказывает: «Говорят, будто утробистые люди частью в Москву перебрались, частью у себя, по своим губернским клубам, засели. Там будто бы они не только едят и пьют, но и разговаривают. Только об губернаторах говорить не смеют, потому что губернаторы строго за этим следят. А о прочих предметах, как-то: об икре, о севрюжине и даже о Наполеоне III – говори сколько угодно. Говорят, был даже такой случай: один утробистый взял да вдруг ни с того ни с сего и ляпнул: конституций, говорит, желаю! Туда, сюда – к счастью, губернатор знал, что малый-то выпить любит, стало быть, человек благонамеренный.

      – Пьян, старик, был?

      – Точно так, ваше превосходительство, заставьте Богу за себя молить!

      – Ну, Бог простит – ступай! Только вперед, коли чувствуешь, что пьян, сейчас беги домой и спать ложись!

      – Рады стараться, ваше превосходительство!

      И таким образом, вся эта история измором кончилась. А будь-ка губернатор построже, да взгляни на дело с точки зрения “внутренней политики” – ну, и быть бы бычку на веревочке! Фюить!»[63].

      Это произведение вышло в 1876 г., т. е. в относительно либеральную эпоху – время правления Александра II, который через пять лет согласился с введением некоторых конституционных принципов, в том числе созданием представительного органа. Однако 1 марта 1881 г. император был убит бомбой террориста, и это оказалось еще одной роковой для России точкой бифуркации.

      Конституционализм как родовой признак конституции

      Итак, под конституцией стали понимать не просто акт высшей юридической силы и акт, закрепляющий основы строения и жизнедеятельности соответствующего государства, но акт, означающий, что в данном государстве нет какого-либо всевластного субъекта. Можно сказать и иначе: конституция в современном смысле этого понятия есть акт, основанный на конституционализме. Нет ли здесь тавтологии: с одной стороны, конституция основана на конституционализме, с другой – слово «конституционализм» обязано «конституции»? Попробуем разобраться.

      Определений конституционализма к настоящему времени дано довольно много[64]. Сразу скажу, что являюсь противником определений, в которых содержание того или иного понятия расширяется до чрезвычайности. Понятно желание учесть все стороны, проявления, эффекты. Но в итоге страдает определенность понятия, оно становится неспецифичным, аморфным, сходным с другими, короче, теряет свой смысл.

      Хотя «конституционализм» происходит от слова «конституция», но в политико-правовом смысле именно он определяет сущность «материнского» термина. Так сложилось исторически: сначала появился феномен современной конституции, а уж потом выражающий ее суть термин «конституционализм». Но как идея конституционализм существовал