В ночь под Рождество. Виктор Стукалов

контору лесопунк-та, чтобы согласовать вдруг возникшие нестыковки с отведёнными лесосеками.

      Время уже приближалось к полудню, когда все вопросы были, наконец, разрешены и можно было выезжать.

      В будке кузова грузовика, бросив на пол лыжи и плотно набитые рюкзаки, удобно устроились Кимонко, Кириченко и Стужук. Лёнька, пристроившись в уг-лу, крепко держал за ошейники двух своих собак – Варнака и Разбоя.

      Когда грузились в машину, они узнали Мельникова и подошли к нему на его зов. В знак примирения, они, опустив головы и чуть виляя хвостиками, позволили себя погладить. После этого, не скрывая восторга, охотно заняли место в кузове.

      …Три десятка километров, отделявших посёлок от развилки дорог, пролетели быстро. Последние кило-метры водитель Данила Гришаев включил «передок» и старенький «ГАЗ-», натружено завывая двигателем, упрямо резал своими колесами слежавшийся глубокий снег.

      На развилке дорог, прижавшись передним бампером в снежный отвал и засыпанный снегом выше ступиц колёс, стоял старенький «УАЗ».

      Сверху салон автомобиля накрывала толстая шапка уже слежавшегося снега. На ровной поверхности снежного покрывала, окружавшего автомобиль, не-видно было даже намёка на следы человека.

      Только чуть в стороне, где полоса дороги сворачивала влево, виднелись объеденные зайцами придорожные тальники, приплюснутые «шарики» их погадок, да несколько строчек их следов, протянувшиеся в густые заросли. Даже неопытному человеку было видно, что к автомобилю, с момента его появления здесь, уже давно никто не подходил.

      Николай Кириченко подошёл к «уазику», рукавицей осторожно смёл снег со стёкол и, прикрыв лицо ладонями, заглянул в салон. Он что-то долго рассматривал, потом, повернувшись к наблюдавшим за ним товарищам, с недоумением произнес: – Странно… В салоне лежат спальные мешки, какие-то коробки, рюкзак…, тёплые куртки. Почему они больше месяца не приходили за вещами?