Постепенно танцы подошли к концу, обкуренные толпы стали разбредаться в разные стороны, делясь на небольшие группы. Кто пошел бить стекла витрин ближайших супермаркетов, кто догонялся виски. Многим еще хотелось курнуть травки или уколоться для полного счастья. Несколько парочек разошлись по небольшому скверику, где днём гадят собаки, чтобы потрахаться всласть в подстриженной траве. Причем парочки состояли из особей не только обоих полов, но и одного только сильного пола, слабый в аналогичном составе и за аналогичным занятием можно было застать где-нибудь в более романтическом уголке. Я же, не видя более ничего для себя интересного в происходящем, завел машину, съездил на речку смыть с себя пот и пыль, немного освежился, и, приехав домой, завалился спать.
Времени, было, может часа два ночи, но тут опять припёрся дед.
– Вставай, надо закончить, – старик даже не объяснил, в чём спешка. Однако предупредил, что всё, что будет дальше, вполне закономерно и во всём есть скрытый смысл. Он бегло рассказал, что собирается на свою родную планету, где ему уже готово новое тело, а старое он отдаст мне на утилизацию. Дурдом какой-то, честное слово!
Мы опять знакомой дорогой прорвались по кочкарнику на болото, оставили джип на старом месте, и дед напрямую рванул к разрушенной часовенке, утопая по колено в болотной жиже и не обращая внимания на полное отсутствие освещения. Можно подумать в своей собственной комнате ходил между мебелью. Я ломился следом, прижимая к груди сумку, вручённую мне дедом, с каким-то находящимся в ней предметом.
Внезапно всё вокруг озарилось каким-то таинственным неземным светом. Не останавливаясь, я увидел, как из пещеры, оставшейся сбоку, вываливается наружу какая-то светящаяся изнутри масса. Это была всё та же знакомая мне слизь, только её было так много, что я почувствовал, как холодок пробежал по спине, заглянул в подмышки и затаился под рёбрами. Биомасса какая-то, наподобие человеческого мозга. С такими же извилинами, только живущая некой собственной жизнью.
Я увидел, что впереди всей массы, словно предводитель, шла какая-то фигура. Она, то оступалась в болото по колено, то переходила на бег, то скакала с кочки на кочку. Двигалась она в сторону разрушенной часовенки, словно намереваясь отрезать нам путь. Вдруг дед остановился:
– Дальше пойдёшь один! – старый явно что-то замышлял.
– Сдурел, старый! – я опешил. Впервые я почувствовал, что мне стало не по себе. Если мой старик спасовал перед какой-то блевотиной, то, что могу я, ведь я даже не знаю, что это за гадость. Я готов был нести деда на руках.
– Иди, чую смерть пришла за моей душой, а ты дальше сам разберёшься, что надо делать. Ты заменишь меня. И, это приказ! – старик, казалось, улыбался. Но в это же время он был и суров.