Но в рубке управления я разместиться не мог, она была не только разгерметизирована, но и, фактически, уничтожена. Ложементы вырваны с корнем, и я не смог бы у пультов разместиться даже в позе лотоса, настолько крыша была сильно вдавлена внутрь. Автоматика не работала, но ручное управление худо – бедно мне поддалось, хоть и ценою неимоверных усилий. И лишь тогда, когда удалось выровнять покорёженные тяги стабилизаторов и управления соплами двигателей.
Делать нечего, пришлось переносить всю систему управления в единственное более – менее уцелевшее помещение – туалет. Там, обняв унитаз, я хотя бы смог спокойно сидеть, не задевая шлемом потолок, в вырванном мною кресле механика, которое притащил волоком из реакторного отсека.
Руки уже еле двигались, глаза слипались, накатила усталость, но я не сдавался, понимая, что если я усну, то перестану контролировать ситуацию полностью. А мало ли какими делами будет занято эфирное тело, пока физическое находится во власти враждебной планеты и её населения. Поэтому постепенно вся система была запитана на общественный сортир. Оставалось последнее – рули высоты и направлений нуждались в штурвале, который был скручен винтом и, впившись в потолок рубки управления, не мог выполнять своих функций.
Ничем не мог я заменить, этот чёртов руль, пытаясь приспособить для этой цели и большой гаечный ключ, и массивный излучатель, и даже собственные руки и ноги, соорудив для этой цели некие стремена из плечевых ремней. Но тут мой взгляд вновь упал на унитаз, который мирно стоял в центре помещения, и думать не помышлял об ином предназначении, нежели с удобством покоить на себе мускулистые волосатые задницы членов экипажа.
Вырвав с него крышку и выворотив само устройство из металлического пола, я присоединил к нему все тяги, управляющие вектором направления и подачи топлива. После чего вернул унитаз в первоначальное состояние, проверив свободу его перемещения в колене для отсоса нечистот.
Система рециркуляции скафандра осушила пот, градом бежавший по лицу от напряжения и слабости. Я, развернувшись на четвереньках, принялся обклеивать двери туалета изнутри скотчем для заделки порезов в скафандре.
Когда эта часть работы была сделана, я уселся в кресло, разместился максимально удобно и дал ключ на старт. Конечно, это всего лишь громкие слова, которые вполне имеют место быть много лет спустя после того памятного случая с советским космонавтом Юрой Гагариным. На самом деле кнопка запуска, выломанная из микросхемы аудиоплеера, была просто скотчем приклеена к боковой стенке унитаза.
Выйдя на стационарную орбиту загадочной планеты, я начал облетать её по небольшому эллипсу в поисках орбитального модуля и нашёл его в не совсем обычном