За разговорами и смотринами время пролетело незаметно, и мать, наконец, смогла обнять сына. Теперь мы спускались к озеру, которое на поверку оказалось вовсе не озером. Средних размеров пруд абсолютно не мешал окружающей природе.
Мы присели на скамью. Катя ворковала с сыном, а я с удовольствием дышал свежим воздухом, изредка принимая участие в разговоре. Потом было прощание, конечно, не без женских слёз и, подозреваю, не без детских тоже. Впрочем, слёз Серёжи я не видел, поэтому утверждать не берусь.
На следующий день я стоял на открытой террасе аэропорта, обращённой в сторону лётного поля, и смотрел, как лайнер отрывается от земли и уносит в неведомую даль мою нечаянную жену.
***
Известие о моём уходе на пенсию распространялось со скоростью телефонного разговора.
– Какая пенсия? – удивлялся мой шеф и вроде как даже друг Коля Прялкин. – Тебе лет-то сколько?
– Пенсию я, Николай Маркович, заслужил ещё в прошлом году в благодарность за непосильный и тяжкий труд.
– Это как, досрочно что ли? Так бы и говорил. Что-то я не припомню, чтобы ты про это рассказывал.
– А я не припомню, чтобы ты про это спрашивал.
Шеф поморщился.
– Тебя хрен переговоришь. Ладно. Почему сразу не вышел, чего год тянул?
– Не хотел, – совершенно искренне ответил я.
– А теперь чего, захотел? Ты же ещё молодой, на тебе пахать можно.
– В обед расскажу.
– Чего? – не понял начальник.
– В обеденный перерыв, говорю, расскажу, а вернее, покажу.
– Ладно, интриган, до обеда я потерплю, иди, работай.
Как только стрелки на часах достигли определённого положения, оба враз, я и мой заинтригованный начальник, покинули здание и прошли на служебную стоянку. При виде автомобиля, который откликнулся на мой призыв, Николай вначале открыл рот, потом закрыл и надолго. Лишь за обедом, которым я угостил его в дорогом ресторане, Коля немного разговорился, но отвечал в основном односложно и невпопад. Уже выйдя из машины по возвращении на службу, шеф задал вполне осмысленный вопрос:
– Это всерьёз и надолго?
Я только кивнул.
– Тогда, конечно… – Николай повернулся ко мне спиной и, не оборачиваясь, направился к входу в здание.
В этот миг я испытал чувство глубокого удовлетворения. Мой час, хоть и с запозданием, но пришёл.
Я никогда не любил толкотни ни в житейском смысле, ни в плане карьеры. Наступать одной ногой на пятки впереди идущему, а второй лягать под коленку идущего сзади было не в моих правилах. В бытность молодым специалистом я наивно