– Да заткните его кто-нибудь, – расхохотался император, бросая в незадачливого влюбленного кубок вина, -ладно, черт с тобой. Живи испанская собака и помни нашу доброту. Пусть проваливает, он свободен.
Не удержавшись, Максим дал испанцу дружеского тумака и вытолкав счастливого мадридца взашей из шатра, вновь становясь серьезным, вернулся к столу, вперив свой взор в разведчиков:
– Повеселились и хватит. Докладывайте, где враг. И сколько его?
Переглянувшись, те стали отвечать вместе, грамотно дополняя друг друга:
– Император. Уважаемый совет. Мы имеем только предварительные данные по численности войск кочевников. Приблизительно их не менее сорока тысяч. Более точные сведения мы сможем получить только ночью, когда они зажгут костры. Кое-кому из наших показалось, что кочевников гораздо больше и часть их скрылась незадолго до нашего появления. Возможно это только домыслы, возможно нет. Наши люди делают все возможное для прочесывания как можно большего сектора, но вражеские дозоры затрудняют работу разведки. На данный момент произошли три локальные стычки, несколько кочевников убито, несколько взято в плен. Сейчас их допрашивают. Среди наших потерь нет. Судя по всему, кочевники придерживаются той же тактики, что и раньше. На возвышении разбит основной лагерь, а по бокам в низине еще два, поменьше. На эту минуту это все сведения полученные разведкой.
Отдав честь, оба лейтенанта получив разрешение, покинули шатер главнокомандующего.
Вначале их повествования Максимус несколько раз довольно поглядывал на Милорада, но к концу стал задумчив и хмур:
– Неужели Имад вдруг неожиданно поумнел? Сколько раз мы его били три, четыре раза? И где он набрал столько шакалов? Сорок и возможно еще тридцать, а то и сорок тысяч. Это слишком много даже для нас. Куда катится этот мир, три тысячи чертей? Неужели засада? Союзников позвать мы не успеем. Это факт. Придется принимать бой, использовав наши козыри, о которых Имад не догадывается. Как впрочем и я, честно говоря. Ну, что скажите мои