– Я не берусь судить. Если вы хотите, чтобы ваши прошлые дела были подвержены критике, то вы обратились не по адресу. Я выслушаю вас, но поверьте, вы не услышите от меня ни слова упрёка, если сами не пожелаете услышать моё мнение.
– Да уж, а способны ли вы, вместе со мной похоронить мою исповедь?
Снова мелькнула мысль: «Это будет долгий день».
Слишком явно от старика веяло недоверием и неприязнью.
– Обещаю, сделать всё от меня зависящее. Этот разговор от начала и до конца останется в стенах этого дома.
Хозяин с удивлением и издёвкой в голосе произнёс:
– Что вот так просто? А какие-нибудь там напутствия, может, прочтёте что-нибудь из своей книжонки, не зря же вы притащили её в мой дом? – саркастически поинтересовался старик.
– Может, начнём? Расскажите, что вас терзает? – пропустил гость мимо ушей сарказм в голосе больного.
– Молодёжь! Всё время куда-то спешите, – проворчал тот недовольно.
***
Вальтман задумался. Раз уж представилась такая возможность, что сказать, с чего начать? Что можно опустить, а что и вовсе не имеет значения? Он прошёл такой долгий путь, что порой и сам начинал задаваться вопросом. Что из того, что помнил, было истиной, а что игрой его воспалённого, повреждённого болезнью и старостью мозга? Как отделить правду от вымысла? Что-то уже, наверняка, стёрлось из памяти безвозвратно.
Он силился, вспомнить, где впервые оступился, где сделал неверный выбор, пойдя на поводу у своих эмоций и желаний. Сейчас, когда его готовы были выслушать, он не знал с чего лучше начать и задавался вопросом. Что сделало его чудовищем, погубившим чужие жизни? И не мог найти ответа.
Его гость, тем временем, продолжал безмолвно стоять напротив, терпеливо ожидая.
– Так и будете стоять, как истукан или возьмёте стул и сядете? – рукой указал куда-то за спину гостя. – Разговор предстоит долгий.
Наблюдая, как выполняются его указания, он пристально вглядывался в темноту за спиной мужчины. Всё к этому и шло. У него нет выбора, как нет выбора и у того, кого привели сюда по его приказу.
– Пожалуй, для начала я должен представиться, – начал он свой длинный рассказ. – Скажем так, все события, которые происходили в моей жизни – это нежелание смириться с тем, кто я есть на самом деле. Моё имя Виктор Вальтман! И я семьдесят лет, как мёртв!
Он не следил за молодым мужчиной, перед ним. Он хотел увидеть другое лицо. Но то лицо скрывала тьма. И смирившись, стал наблюдать, за сидящим напротив гостем: лёгкий прищур, недоверие во взгляде, морщинка расколовшая лоб надвое. Но это длилось не дольше пары секунд, а следом осознание и… шок!
Немощное