– Сегодня должна приехать Виолетта со своим женихом, – Катин голос остановил игру в монополию. Я выигрывал. Золотые и алмазные прииски были мои.
– Чего это она тут забыла? – сказал Арчи. На барной стойке валялись купюры и карточки.
– Отдохнуть хотят. Они приедут часов в девять. Так что, мальчики, поглядывайте на зал.
– А вы нам на что? – Он пошёл заваривать второй чайник чая.
– Мы отдыхаем на улице. Натахина подруга приехала.
– Жари-бари, а нас не зовёте?
– Вам работать надо, дайте старухам отдохнуть. – В руке стакан с красным вином, щёки приблизились к оттенку напитка, а глаза блестели от опьянения. Она ушла с улыбкой на лице, кинув нам вдогонку: – Мальчики, посетители пришли.
Около девяти часов я вышел покурить. Музыка из машины долбила хорошо. Компания из шести-семи человек разместилась рядом с креслом, выставив мангал, складной столик и пару стульев из кафе. Шампанское, фрукты, колбаса, сыр аккуратно лежали на столике. Они выпивали бокал за бокалом. Их кавалер, седовласый мужчина в теле, не успевал наполнять фужеры. Никто из них не цедил, не наслаждался напитком. Они плевали на проходящих мимо людей, кидающих высокомерные взгляды. «О, как некультурно, дикари, сынок, не смотри на них» – шептались разгневанные людишки. Да и чёрт с ними. Эта компания давала жару половине набережной, их волновали только бокалы с шампанским, угли в мангале да песни из припаркованного ими автомобиля.
Я смотрел на них с воодушевлением. Дух свободы исходил от этих людей. Плевать на всё, только собственное удовольствие, только так. В наше время редко кому удаётся быть самим собой. И дело не в том, что каждый из нас надевает маску и прячется от мира. Полагаю, это страх быть отверженным обществом. Мы закапываем сами себя. Роем глубокую яму и прячемся там в надежде быть найденными, услышанными. Но этого не происходит и не произойдёт, ведь мы никому не нужны. По сути, люди всегда думают о том, как о них подумают другие, а в итоге всем наплевать, всех заботит то, какого мнения их «Я» в чужих глазах. И вот он, круг замыкается. Мы боимся общественного мнения, в то время как его по факту и нет. Потому что мы никто, так и останемся никем, если будем только бояться.
– Ну что? Коктейль будешь? – сказал Арчи, когда я подошёл к бару.
– Только если виски с колой! – Он пил апельсиновый фреш и натирал посуду.
– Два пальца? – спросил он с ухмылкой.
– Как обычно! – придавая важности голосу, ответил я. Банальная игра вызывает улыбку.
В половину десятого ушёл последний столик. Грязные бокалы, тарелки, покрытые жиром, с остатками еды, уходили Наде. Она ежедневно тщательно вымывала гору посуды. Вычищая, затем натирая их. Я с детства питал отвращение к мытью посуды. Меня подташнивало от вида грязных тарелок и кусков еды с мерзким соусом на них. Ещё несколько минут назад кто-то пожирал превосходное блюдо,