– Ну, – отмахивалась она, – зачем ты с меня сделал мальчика?
Илья улыбнулся; очень даже неплохо, отличная стрижка.
А тебе идет, – сказал он серьезно, и был доволен тем, как он ее подстриг.
– Папа не смейся, – она надулась.
– Нисколечки, я даже и не думал об этом. – Он искренне глянул ей в глаза. – Ну, нос повесила, ты совсем на мальчика не похожа, не успеешь и оглянуться, как они у тебя снова отрастут и станут еще лучше, чем были. Вот увидишь. – Он взъерошил ей волосы.
Инна покрутила пальцем свои коротенькие, густые коски и ничего не ответив, одела шапку.
Сейчас под шапкой всеравно не видно, а до лета отрастут, она себя успокоила.
Заплетать волосы Инны приходилось Илье постоянно, она ведь нуждалась в его помощи. Кому же, как не ему. А для него, это была нервотрепка. Он ее уговорил подстричься.
О ком же ты думал?
С такой коротенькой прической ей тоже было очень хорошо, хотя он знал, как много значили волосы для любой девочки.
О себе, только о себе.
– Ну, иди я тебя поцелую.
Илья целовал ее, а она в ответ его и так они разбегались. После работы он забирал ее со школы, она всегда оставалась в группе. Так было до второго класса, теперь, когда она стала взрослее на целый год, он провожал ее только на улицу и возле дома после работы встречал. Если бы соседи были нормальные, этого можна было бы и не делать.
– Ты уже взрослая, – сказал однажды ей Илья.
Приходилось поневоле приучать ее к этому, он был, как заведенный. Приготовить еду, постирать, погладить одежду, он забыл, что такое телевизор. Иногда он забегал в комнату и одним глазом мог взглянуть, когда Инна смотрела какую-нибудь передачу, но чаще, она тоже была с ним и помогала ему. Сколько Илья перебил тарелок и чашек в спешке, если бы не Инна, то и сам сломался бы. Она – вот, кто его держал крепко и уверенно, тянула его в жизнь, в какую ни есть, но жизнь полную и драгоценную ни разу не всплакнув о том, что она живет не так, как ее ровестники и не упрекала ни в чем отца. Она срослась с этим с самого своего рождения, вот откуда в ней столько понимания и самостоятельности.
– Папа! – останавливала она его, удивленно глядя ему в глаза, – ты так всю посуду перебъешь!
– Задолбала эта жизнь, эта спешка! – выбрасывал он часто невпопад такие слова.
Инна подошла к умывальнику.
– Я помою, папа!
Илья подфутболил куски от разбитой тарелки к мусорному ведру. Он выглядел уставшим и обозленным. Нервным.
– Я же могу помыть посуду и убрать в доме, хоть разок в школу не пойти. И ты не будешь тогда таким злым, – с лукавой ноткой в голосе пропела она.
– Я знаю, что ты можешь в школу не пойти! – сурово сказал он. Рубашка у него была расстегнута сверху до половины, на шее выступил пот. Он бросил полотенце и посмотрел на дочь, она смотрела на него сожалеющим и тревожным взглядом.
– Твою мать, – тихо выругался он и подошел к дочери присев