– Конечно нет! Но расстояние немаленькое, незнакомое место…
– Кстати, о твоей матери, – обратилась к Лидии Натали, – сколько ей лет? Одни говорят, девяносто два, другие – девяносто шесть. Или это тайна?
– Моей матери девяносто пять.
– На вид ей не дашь больше девяноста трех ни на один день, – проявил галантность Фрейдин.
– Это так. Она в добром здравии и замечательно выглядит, – сказала Лидия. – Но не так хорошо, как еще два года назад. Но это не главное. Главное, что все в порядке здесь. – Она постучала по виску. – Ее память и сознание.
Когда Лидия пошла за свой стол, Натали проводила ее взглядом.
– Эта старая ведьма переживет нас всех, – заметила она.
– Натали! – сказал Фрейдин.
Она уставилась на него.
– Думаешь, я должна держать рот на замке, – констатировала она. – Но – почему? Что мне терять? Мне терять ровным счетом нечего.
Вид у Фрейдина был оторопелый.
– Что ж, тогда, полагаю, тебе стоит рискнуть всем, – сказал он. И сделал явную попытку изменить тему: – Натали, пока ты здесь, у меня к тебе вопрос, который никак не дает мне покоя. Как звали твою тетю? Ее очень часто упоминают, но она – то Мериам, то Мириам, то Мари, то Мария. Так как же на самом деле?
– Да-да! Скажите нам, как правильно писать ее имя? – воскликнул Платт с загоревшимися глазами.
Натали посмотрела на него.
– Я не знаю, что значит «правильно писать». Одни называли ее Мериам, другие – Мари, третьи – Марией. Все три имени правильные.
– Как интересно, – сказала Джанет Линд, обращаясь к Фрейдину. – Удивительно, что вы до сих пор не съездили в Одессу и не справились в городском загсе.
– Боюсь, там еще хватает не менее удивительного. Я всегда хотел поехать в Одессу и все выяснить, но так и не сложилось.
– А почему не поедете сейчас?
– По той же причине, по которой бабелевская конференция проходит здесь, в Стэнфорде: я не могу уехать надолго.
– Почему? – спросила американская журналистка.
Фрейдин объяснил, что здоровье жены не позволяет ему совершать дальние поездки, и это объяснение, полагала я, должно бы закрыть тему, но не тут-то было.
– Ведь с вами живет дочь? – спросил кто-то. – Разве она не может поухаживать за ней?
– Анна оказывает нам большую поддержку и дарит много счастья, но ей восемнадцать, и у нее своя бурная жизнь.
Журналистка приняла задумчивый вид.
– Знаете, что я думаю? – сказала она. – Я думаю, вам стоит купить ей собаку.
Фрейдин посмотрел на нее с изумлением.
– Простите?
– Вам нужно купить жене собаку, – пояснила журналистка. – Это изменит ее жизнь.
– Не понимаю, какое отношение к этому может иметь собака?
– Собака изменит ее жизнь!
– Почему вы думаете, что ее жизнь нуждается в переменах? – Очередное молчание. – Есть вещи, с которыми собака никак не поможет.
Журналистка потупила взгляд.
– Я