– Кто попечитель?
– Не Ричард. Какой-то адвокат из фирмы Феллингера.
– Феллингер взял самоотвод?
– Тот, другой, – специалист по трастам и наследству. Феллингер якобы хотел, чтобы все было сделано правильно.
– И о какой отсрочке удовлетворения может идти речь?
– Деньги на основные потребности девочки начнут получать незамедлительно, но доступ к большим баксам получат не раньше, чем им исполнится тридцать. Потом, когда им будет по тридцать пять, траст ликвидируется, и они получают все.
– Сестры в курсе деталей?
– Феллингер полагает, что нет. И Ричард, и Урсула охарактеризовали дочерей как совершенно не интересующихся миром финансов.
– Значит, самый большой кусок получает Ричард.
– Повезло ему… Посмотрим, что скажет на это его бывшая подружка. А может быть, и ее муж.
День, начавшийся с той минуты, как я увидел тело Урсулы Кори на парковочной площадке, получился долгим, и когда мы въехали в Беверли-Хиллз, на город уже сошла тьма.
Домик на Норт-Мейпл-драйв, где проживали Траны, представлял собой двухэтажное строение с оранжево-розовой, в средиземноморском стиле, штукатуркой, подстриженной лужайкой и скромными клумбами с пальмами и бегонией. Соседние особняки разнились по степени винтажности. В сравнении с ними домик Транов выглядел дешевым.
После звонка в дверь на пороге предстал пожилой азиат невысокого, около пяти футов, роста. Был он в безукоризненно белой рубашке, кремовых льняных брюках и синих бархатных тапочках с вышитыми львами. В тонкой руке он держал последний номер «Форбс».
– Да? – Мягкий голос прозвучал почти по-детски.
– Лейтенант Стёрджис, полиция Лос-Анджелеса.
Его веки едва заметно дрогнули.
– Что-то случилось в магазине?
– Нет, сэр. Мы ищем Филлис Тран.
– Это моя дочь, но ее сейчас нет в городе. Могу я узнать, что происходит?
– Нам можно войти, мистер?..
– Альберт Тран. Покажите, пожалуйста, ваш жетон… да, конечно, входите.
Гостиная площадью тридцать на двадцать была обставлена полностью в американском колониальном стиле, причем многие вещи и в самом деле сохранились с того времени. Альберт Тран позвонил в оловянный колокольчик с золотой ручкой, и на зов отозвалась служанка в синей форме.
– Мой кофе, пожалуйста, Ирма. Вам, джентльмены?..
– Ничего, спасибо, – сказал Майло.
– Принеси сладости, Ирма. – На английском Альберт Тран говорил почти без акцента. Судя по четкой дикции, чтобы достичь этого, ему потребовалось немало потрудиться.
Служанка вышла, и Альберт Тран указал на обтянутую