снова гора немытой посуды, в холодильнике – молоко и яйца. Юлька встала к мойке, взяла у крана сырую тряпку, намылила её хозяйственным мылом и принялась за уборку. Тоненькие пальчики отскрёбывали засохлости от чашек и тарелок, холодная вода их студила, и Юлька пыталась их согреть своим дыханием. «Х-ха! Х-ха!» – выдыхала она тёплый воздух из своих лёгких.

      В чистую тарелку разбила два яйца, плеснула туда молока и, добавив соли, вылила всё на нагретую сковородку. «Вот поем-то сейчас!» – помешивала Юлька вилкой содержимое в предвкушении ужина. Вскоре омлет был готов, и девчонка начала выкладывать его на тарелку. «М-м-м… Как вкусно! – пришла на ароматный запах бабка. – Дай-ка попробую!» Она села за стол и съела всю Юлькину еду. Достала из-под стола водку и опрокинула ещё несколько стаканов: «Вот жизнь, да, Юлька?»

      Зелёные глаза вновь налились горькими слезами и, перехватив рукой ком, подкативший к горлу, Юлька поплелась в комнату. Голодная и обиженная, она свернулась калачиком под простынкой, и её пробрала дрожь. Ей очень хотелось есть, и, чтобы не думать об этом, она попробовала уснуть. Вдруг простынь потянулась куда-то в сторону, сзади послышалось кряхтенье и донесся запах перегара. «Фу!» – Юлька зажала нос пальчиками. «Пофукай там ещё!» – укладываясь рядом с внучкой, пробурчала бабка. Грязная и паршивая, она так и прижималась к ребёнку своим грузным телом, которое вовсе и не мыла-то никогда. Юлька выпрямилась струной и вжалась в стену, чтоб не касаться бабки. Уснула.

      ***

      Утро выдалось жарким, но бабку это совсем не смущало. Она шагала по городу в туфлях на каблуках и старой бурой шубе с большой брошью на переду. Сзади волочился дед: «Старая, давай сегодня помоемся! А? Ну что ты воды всё жалеешь?» Бабка шла, а за ней летел на несколько метров отстающий шлейф ужасного смрадного запаха. Она шла и бубнила что-то под нос, шла, пока не заметила на одном из стендов объявление: «Сниму квартиру на шестерых».

      ***

      Онемевшие ноги затекли, и в них бегали ёжики. Юлька изгибалась на диване и охала. «Ба-аб! Ты где? Эй! У меня ноги так колет!» – звала она свою опекуншу. Она звала, а никто не отзывался. Вдруг послышался звук поворачивающегося ключа в замочной скважине, а вслед за ним и голоса. Голоса. Но какие-то незнакомые… «А вада эст? – спрашивал мужской голос с акцентом. – Гдэ наши комнаты? Два? Два комната? Нам одна мало! Два нужна!» «Два так два! – скромно говорил бабкин голос. – Вон туда проходите, пожалуйста!»

      В Юлькину комнату заглянул какой-то черноглазый мужчина с большим носом, потом ещё один, за ним ещё и ещё. Юлька насчитала шестерых. Она спрыгнула с кровати, забыв о недавней боли, и подбежала к прихожей. Кто-то заносил сумки и чемоданы, поставил большой вентилятор на пол и прошёл в соседнюю комнату.