Вдруг вдалеке снова послышался хриплый посвист. Теперь император его тоже услышал. Не говоря ни слова, Александра Фёдоровна двинулась к выходу. Небо за окнами вдруг разломилось надвое, вместо снега хлынул тяжёлый мёртвый дождь, быстро превратившийся в первый весенний ливень: холодный и неприятный.
Лакей, отворивший дверь выходящей Александре Фёдоровне, створки не закрывал, ждал императора. Тот подхватил с резного столика пакет, двинулся вслед за супругой, но вдруг приостановился и, удивляя самого себя, произнёс: «Мёртвая вода… Эта вода тоже мертва! И пустил змий из пасти своей вслед жены воду, как реку…»
– Ты что-то сказал, Ники? – Александра Фёдоровна, устыдясь поспешного своего ухода, вернулась и, как маленького, бережно погладила супруга по плечу…
Теперь в Тобольске, у приоткрытых дверных створок, он почувствовал всю едкость и помрачающую грусть воспоминаний. Они враз забили нос портьерной пылью, схожей с той, что раздражала прадеда Павла, прятавшегося от убийц за шторой в Михайловском замке. Павла Петровича здесь в Тобольске, однако, не было. Зато услышался смех поварёнка Лёньки Седнёва, а потом бухнул бас пожилого стрелка, подоспевшего на помощь молодому: «Где мандат? Документ, говорю, покежь, старый хрен! Счас узнаем, какой-растакой ты монах!»
Издырявленный чахоткой голос откликнулся неохотно:
– Авель зовусь я.
– А по фамилии как?
– По прозвищу, што ль?
– Пусть по прозвищу.
– Авель Васильев. А в книгах ещё пишут – Авель Вещий.
– Так и доложим, Петро: нетрудовой элемент по фамилии Вещий приходил.
– А в одной книге – так и вовсе буковку в прозвище сменили.
– Какую ещё, чёрт задери, буковку?
– Важную. Совсем недавно в омском ЧК записали: Авель Вечный. Случайно у чекашных вышло – а верно! Ну а совсем верно называть меня: Авель Русский, Авель Вечный.
– Мы эти, чёрт задери… Забыл… Слышь, Петро, как командир нас кличет?
– Ентырнацыалисты.
– Во-во, они самые.
– Да ты просто пусти меня! Я мигом: туда-обратно. И вреда от мово рецепта, окромя пользы, никакого. Насчёт лечения цесаревича подскажу. Пусти, а то счастья тебе не будет!
«Авель Вечный? Это как же? Новый Агасфер? Новым Вечным Жидом теперь монах Авель стал? Тогда что ж получается? В марте 901-го не призрак, живой человек встретился?»
Тут прямо у ворот губернаторского дома заперхал неисправный мотор. Что мотор авто неисправен, он понял сразу и от неумелости большевистских механиков – впрочем, без всякой злобы – скривился.
Голоса на первом вмиг стихли. Зато на улице кто-то крикнул заполошно:
– Стой, курва! Стрелять буду!
«Господи, опять расстрельщики эти. Надо бы предупредить монаха».
– Карау-у-ул, грабют! – истошно завыла