рассуждения, которая может быть корреспондирована самыми различными источниками: как собственно детским именем, так и священным писанием, структурирующим несколько десятков образов должного человека. Человек как сумма действий надлежащей формы – такова христианская трактовка человеческого. Христианство первое предъявило к человеку требование качества относительно действия к самому себе, сделав эталоном отношение своего «Я» к предметам вне «Я», – «возлюби ближнего своего, как самого себя»; круг замыкается на самом человеке – универсум к универсуму. Далее человек – как образ, подчас подменяемый мета- формами: личность, лидер, достойный человек, – это уже круг понятий человека они требуют не действий, а подобия и соответствия, критерий —признание неперсонифицированным большинством качества, которое есть эталон. В дальнейшем схема усложняется, так как мы переходим от субъекта к деятельности и здесь критерии оценок результативны. Отношения, формы динамики, конституируются самым различным образом —обычай, правило, закон, представление. По результативности оценивается субъект. В дальнейшем человек как целостность, как замкнутость в самом себе, но это нечто противоположное дельфийскому «познай себя», ибо не предполагает активности, это уже результат прошлой активности – целостная личность, которая есть мерило для человеческого по качеству. Добавим так же атрибутивные свойства – способность мыслить, корреспондировать значение и преемственность; плюс полная уверенность в знании, что действительно человек есть, существует, ибо пока существует множество подобных тебе по умолчанию существуешь и ты (в этом античеловеческая сущность творческого одиночества – когда существуешь единожды и однажды, без подобных тебе самому).
Человек предстает как основание для бытия. Отрицать человека как целостность определенного рода символов и образов – безумие. Человеческое обнаруживает себя в области двух реакций: встречности и подобия. К. Ясперс удивительно точно уловил зависимость представлений человека о самом себе от той формы деятельности, в которую вовлечен человек. Как только все формы общественного производства принимают единое основание целесообразности и скоординированности в рамках единого пространства (восприятия пространства как единого) и времени, появляется понятие человека, которое начинает обслуживать сферу экзистенционального. И на вопрос «кто ты?» уже ответом слышится «Я- человек». Сознание вырывается из рамок профессии. Именная культура (М. К. Петров) из всецелостности приобретает форму символической причастности (имя уже не является исчерпывающим источником необходимой информации – оно становится показателем причастности к человеческому – содержание этого человеческого может быть достаточно различно от советских Даздраперм, до графской фамилии). Но, что есть человек вне самого себя при том, что это «самого себя» уже удобная форма языкового выражения
