Выше апортовых садов и степных склонов начинался пояс знаменитых тянь-шанских елей, доходящий до снеговых вершин. Иногда у нас внизу светило солнце, а в лесу бушевала метель. Снег то спускался вниз к елям, то поднимался к оголенным вершинам. Горы жили своей отдельной жизнью, которую мы постепенно учились понимать. Весной остепненные склоны гор покрывались ковром из тюльпанов. Это было буйство цветов. Склоны становились красными, а потом желтыми – трава высыхала до осени.
Сотрудников поселили в доме обслуживающего персонала бывшего санатория, в котором устроили общежитие для эвакуированных. Нам с мамой выделили две койки в комнате на четверых. Комнату разгородили шкафом. На другой половине жила сотрудница института Лидия Ивановна, тихая милая женщина, которая терпеливо сносила мое баловство, а четвертую койку занимали разные люди, которые приезжали ненадолго в командировки.
Мама устроилась на работу в институт, и ее сделали заведующей лабораторией иммунизации лошадей. В ее лаборатории было специальное помещение, куда заводили лошадей. Некоторые лошади пугались и пытались вырваться, и конюхи должны были обладать большой силой, чтобы их удержать. Я в свободное время болталась около конюшни, которая была неподалеку от лаборатории, и дружила с конюхами. Одного из них звали Сайли, другого – Сережа (в переводе на русский). У одной из лошадей родился жеребенок, которого назвали Белка и поручили мне ухаживать за ней (это была кобылица). Белку я водила на водопой, а она пыталась играть со мной – кусала, а однажды столкнула в бадью для питья лошадей.
Сотрудникам института и членам их семей выдавали продукты по военной норме и талоны на обед в столовой. Обед состоял из тыквенного супа, заправленного ячневой крупой. Из продуктов самым ценным был хлеб, который привозили нерегулярно, и его нужно было экономить. Нам его всегда не хватало. Первую зиму мы пережили довольно трудно. Мама продавала свои вещи в обмен на крупу, муку и молоко. Весной сотрудникам дали участки земли для огородов. Мы посадили картошку, а она не уродилась в жарком климате. Но у нас неожиданно созрело много дынь и арбузов, которые приходилось быстро съедать, пока они не перезрели. В результате огород не дал нам никаких запасов на зиму.
Наше предприятие было военизированное, со строгим режимом, главным человеком в нем был парторг ЦК. Работали там по 12 часов в день. Поэтому все хозяйственные дела оставались на воскресенье: ходить за водой, топить печку сухим навозом, готовить еду, работать на огороде.
В мои обязанности по дому входило обеспечение водой. Воду брали из арыка, который протекал по ущелью недалеко от дома. Я ходила на арык с чайником. Дно арыка было каменистое, течение бурное, вода, которая текла с ледника, была ледяная. Ступать в воду было опасно. Но в одном месте арык расширялся, и там была