В следующий миг сознание покинуло меня.
Очнулся я во мраке. Ощупал пространство под собой. Ага, нахожусь на подстилке из листьев, корпус у меня туго перебинтован. В прорезь узенького окошка сочится бледный лунный свет, проявляя контуры каменного стола и чурбанов-стульев, вырубленных мною из палых деревьев. На чурбаны настелено мягкое сено, сверху лопухи. Мебель в нашей башне сделана в основном из поленьев разной толщины, в том числе кровать. На ней я и лежу.
Очевидно, сестренка меня нашла и, надрываясь, притащила домой. Обработала раны, молодчина. Болят, конечно, но никуда от этой тупой боли не денешься. Повезло, не схарчили звери, не окочурился от болевого шока и потери крови. Жизненно важные органы, кажется, повреждены некритично. Да я натуральный везунчик! Джек-пот матушки-природы выиграл.
Бинты откуда? Блузки Лилькиной маловато для них. Юбку дорвала? Ткань бинтов мягкая, нежная. Юбка из материала погрубее сшита. Тайны мадридского двора прям.
Тьма в углу неожиданно шевельнулась. Глюки?
– Лиль, ты?
Вопрос утонул в стрекоте цикад за окном. Сотканный из тьмы приземистый силуэт отделился от стены, заслонив бойницу, и остановился, сверкая зелеными глазищами.
Ощущение чужого присутствия словно растворило внутренности, сердце подпрыгнуло до подбородка и ухнуло куда-то вниз. Ночной посетитель повел головой на короткой массивной шее, выдающейся из широченных плеч, шагнул к моему ложу и замер.
Рука инстинктивно шарила в поисках тяжелого и острого предмета. Копье, где копье? И топор черт те где валяется. Лежу в трусах, будто на жертвеннике неведомому зверобогу. Из огня да в полымя. Перед глазами стоит еще картина, запечатленная у ручья – плюющаяся ядом змея с синими аборигенами, – и вот новая напасть.
Единственное доступное оружие – увесистое полено, вынутое из кровати. Привстав на постели, замахнулся чурбаном. Немедленно спину пронзила острая боль.
Лестница в пяти метрах. Этажом ниже вентиляционный ход. Кинусь туда, пролезу в погребальный зал, раздобуду оружие и порублю тварь. Потом поищу Лильку.
Размечтался, блин. Существо меня близко не подпустит к ступеням. В лучшем случае помнет, в худшем – добьет. Поленом от чернушки фиг отобьешься. При удачном стечении обстоятельств, может быть, попаду ему по башке, оглушу. Череп в моем состоянии не проломлю ведь. Ну, проскочу по лестнице. Затем очухавшийся зверек догонит меня и начнет выяснять отношения по-своему, по-звериному.
Этажом ниже у нас кухня. Печка, вертел из реконструированной пики. Пикой орудовать в закрытом помещении неудобно, однако каменным молотом, у печки лежащим, я не отмашусь.
Тем временем зверь преспокойно подошел к ложу, издавая гортанные мурлычущие звуки, положил здоровенную мягкую лапу на постель. И тут я шарахнул поленом. Зверюга возмущенно мявкнула, точно кот, которому наступили на хвост. Превозмогая боль, я вскочил на ноги и опрометью бросился