чем зигзагами в небытиё.
Ё-моё!
Я зеваю нарочито сонно:
мне неловко видеть из сапсана
жалкие развалины домов
и старушек с горечью бездонной.
«Я сапиенс 22-го века…»
Я сапиенс 22-го века,
мой лучший друг – покорный робот,
и всю мою библиотеку
в 100 терабайт храним мы оба.
Нам путешествовать не надо,
да и границы перекрыты,
и я на службе телепата
голограммирую орбиты.
Дела мои совсем неплохи,
но все же я обеспокоен —
листая пальцами обои,
читаю старые эпохи.
Хожу гулять, но ненадолго, —
чтоб жизнь проветрить через рёбра,
бессмысленно гляжу на окна
прижатый тенью небоскреба.
Неоновый окрас проспекта
синеет полицейским воем.
Дитя двух одуревших двоек —
я так похож на человека!
Вот подошел к солёной яме,
что прежде звали океаном,
присел на свой любимый камень
в межгалактической тоскане,
слежу, с мешками под глазами,
как мусор прячется в тумане.
Меня отслеживает всюду
мой верный робот подневольный.
Я никогда никем не буду —
и мне уже не будет больно.
«В этой тусклой пещере коммунальной…»
В этой тусклой пещере коммунальной
квартиры —
и первобытное и племенное,
в этой узкой системе заплатами двери,
помещения смутны, без дао и ци,
и скребутся ночами голодные звери,
и шуршат под обоями, подлецы.
А на кухне в корзине чьи-то чешутся яйца,
и сосед у соседки тибрит борщ без стыда.
…Всякий русский, схитривши, похож на китайца,
а китаец на русского – никогда.
МАСКИ-ШОУ
«Твой чиз кейк – это крики зала…»
Твой чиз кейк – это крики зала,
парень хочет налево, но его заносит вправо,
а я вот оденусь в прадо,
хмельной выйду на сцену,
крикну телке: эй двигай задом,
стану дергаться нервно,
как перед толпами динозавров,
как же надоело быть бараном!
В каждом сердце есть вера,
в каждом сердце есть высший папа,
каждый может быть первым,
если быстро драпать.
«Я вижу, как в толпах бегают бесы…»
Я вижу, как в толпах бегают бесы
рубли, евро, доллары, песо —
это не та ржавчина,
что оттирает «доместос».
Каждый павший ограничен формой и местом,
и даже земля – это все же не весь дом,
какой же смысл ходить
с опасным лицом,
где все равно каждый у каждого тырит
и скоро ни у кого
не останется ничего
и некому будет
залатать дыры.
«Вдыхаю с кислородом счастье…»
Вдыхаю