Лысый покачал головой:
– Не занимался бы ты херней. Тебе к Великому надо, а не ко мне.
– Великого всю жизнь искать можно. А у меня немного другие планы.
– Ты так и не отказался от своей сумасбродной идеи?
– Нет. И это не сумасбродство. Ублюдки должны заплатить.
– Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Как ты это сделать собираешься?
– Я что-нибудь придумаю.
Лысый покачал головой:
– Самоубийца. Замри!
Охотник откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и затаил дыхание. Так он просидел секунд тридцать, пока знахарь снова не подал голос:
– Хреновы дела. Как-то сильно в этот раз подействовало. Аж покрутило всего. Если продолжишь в том же духе – быстро заквазеешь. Ты что, жемчуг жрал?
– Нет, только горох.
– Интересно. У тебя Дар качнулся нормально так. Я бы даже сказал – эволюционировал. Как будто новая грань открылась.
– Насколько я понял, я что-то вроде силового поля смог создать, – кивнул Айвэн. – Раньше такие фокусы не получались. На нас молодая элита прыгнула, мне удалось её задержать, пока парни угомонили её из гранатомёта.
– М-да. И сколько ты гороха ешь?
– Три в день минимум.
– Уменьшить никак?
– Хреново становится. Даже с живцом. Вообще никак.
– Долбаный парадокс. – Лысый сжал банку в кулаке, сминая её, а через миг рука оказалась пустой, лишь закачалось стоящее в углу мусорное ведро.
– Получается, что, если ты не будешь жрать горох, запивая его живцом и постоянно увеличивая дозу, ты сдохнешь. Но чем больше ты жрёшь гороха и пьёшь живца – тем быстрее протекает процесс, и сдохнешь ты, соответственно, тоже быстрее.
– Угу, – кивнул Айвэн. – Получается так.
– Бросай маяться дурью. Ищи Великого, Айв. Иначе – край.
– Да мне и так, и так край, Лысый. Что-то мне подсказывает, что, если я найду Великого, он или плечами пожмет и предложит завещание составить, или скажет, что надо какую-то хрень достать вроде правого яйца синего единорога, пера из хвоста птеродактиля или, на худой конец, белой жемчужины. Вот только если хотя бы десятая часть услышанного мной про белый жемчуг за все время здесь – правда, с правым яйцом шансов больше.
– Дело твоё. И жизнь твоя, – развёл руками Лысый. – Решил сдохнуть – не стану тебе в этом мешать.
– Ну, я постараюсь сделать это хотя бы красиво. – Айвэн хмыкнул и поднялся из кресла. – Спасибо. Пойду, пора.
Он хлопнул знахаря по плечу и двинулся к выходу.
– Ты, когда надумаешь свой фейерверк устраивать, закинь мне свою пушку, – донеслось ему в спину. – Нравится она мне очень.
Охотник остановился и обернулся назад. На лице его было написано искреннее удивление.
– Здрасьте, приехали! А с чем я, по-твоему, этот самый фейерверк буду запускать?
– А я тебе «калашоид» свой отдам. Какая тебе разница, с чем помирать?
– Тьфу на тебя! – Охотник толкнул дверь и вышел в ночную прохладу.
До