Дом не вызывал в ней никаких опасений – она не думала, что это большое каменное гнездо с темными прямоугольниками немытых с зимы окон может чем-то грозить ее маленькому, сложенному из прутьев и веток. С большим сомнением она разглядывала проезжавшие метрах в шестидесяти от дома красные трамваи. Они дребезжали по стальным полосам рельсов, замедляя ход на повороте и будто присматриваясь – что это она там делает? Довольно странные существа. Может быть, это один из них забрался сюда и унес гнездо?..
Между тем гнездо лежало внизу, и она бы легко заметила его, если бы могла подумать, что этот безобразный ворох прутьев, валяющийся на мертвой прошлогодней траве, имеет к ней какое-либо отношение. Нет, она не узнавала его. Она и раньше-то узнавала свое гнездо не по форме, не по каким-нибудь его особенным приметам, а по его функции, по тому, что оно было ее гнездом. Теперь она дергала из него подходящие прутья и проволоку, нимало не вспоминая, что проволоку эту она сама же и вплетала в него несколько дней назад. Ведь гнездо не могло лежать на земле, и поэтому это, лежащее на земле, не могло быть гнездом…
Снег таял, и все вокруг имело неряшливый и некрасивый вид. Над теплоцентралью, где даже в самые морозы почва глубоко не промерзала, вылезло несколько бледно-зеленых стебельков.
Она укрепила сучья и принялась за дело. Дело шло хуже, значительно хуже, чем в первый раз. Кара нервничала, то и дело вспоминая, что где-то невдалеке, возможно, притаился враг, разрушивший первую постройку. У нее не было времени работать с такой тщательностью, как раньше. С каждым днем теплело, солнце грело не на шутку, весна, задержавшаяся было в своем путешествии, обещала быть дружной. Она теребила прутья и в спешке подбирала или отламывала то слишком короткие, то несоразмерно длинные. Поэтому и гнездо, росшее в развилке, выходило неудалым, рыхлым. Но ладно, ладно… главное, чтобы оно было крепким, чтобы не рассыпалось ненароком в начале лета, оставив без крова беспомощных птенцов.
Кара выдернула из охапки прутьев, валявшихся внизу, обрывок алюминиевой проволоки и вплела его между веток.
Через несколько дней женщина в окне второго этажа, наблюдавшая сначала, как ворона бестолково мечется и то садится на развилку в оторопи несчастья, то улетает прочь, заметила, что в развилке уже лежит новое основание и на нем высится некое подобие кособокого и незавершенного гнезда.
Она удивилась. Она знала, что вороны – птицы осторожные, и вряд ли какая из них решится сооружать новое гнездо на месте разрушенного. Она снова наблюдала за ее деятельностью