Быстрым шагом пересекла двор, игнорируя приветственные поклоны. Виделись. Взбежала по ступеням, путаясь в шлейфе пенулы3, стянула прямо через голову опостылевшую, но, чего греха таить, красивую тряпку. Богиня, до чего же хорошо! Когда выезжала поутру из дома, туман холодом лизал ступни, оставлял на обуви ледяные капли. Пара часов – и что я вижу? Солнце печёт, на небе ни облачка, воды с собой, ясное дело нет… Благодарная семейка предлагала, конечно, и перекусить и отхлебнуть сидра – недостойного леди напитка, но такого ароматного и свежего… Как дыхание ветра! Я отказалась, чтобы не решили, что со мной можно по-свойски. Пришлось неуклюже, неумело лезть в покосившийся старый колодец на краю селения, изварзаться мхом и перепугаться огромной бородавчатой жабы. Зато гордость не пострадала! Вроде бы…
– Эда! Эделина, гоблин бы тебя утащил! – служанка выскочила из кухни, смущённо прикрывая рот. – Если узнаю, что ты снова воруешь мою сахарную смесь, руки оторву!
Румянец покрыл круглую физиономию, Эделина захихикала, показывая заляпанные сахаром зубы.
– Сколько раз говорить тебе, бестолочь, это не для еды!
Эда привычно увернулась от подзатыльника:
– Госпожа Вирке, ну кто ж такую ересь делает! Сахар на срамные места мазать – это ж лучше сразу в отхожую яму кинуть!
Маленькой пухленькой девчушке многое дозволялось. Куда больше, чем кому другому, ей спускалось с рук. Вёрткая, шустрая, любопытная, она везде успевала сунуть нос и постоянно по нему получала, но ничуть не смущалась. Наверное, за это мы и ценили говорливую рохлю. Но сегодня я шутить не в настроении.
– Набери ванну. И не мельтеши – раздражаешь.
Я кинула дорожное платье на пол, за ним последовали сапоги, чулки, ещё не дойдя до комнаты, заборола шнуровку корсета, освободилась и от него, с наслаждением потянулась. Если кто-то и наблюдал из-за угла, показаться он побоялся. И правильно сделал.
Эда, как водится, проявила чудеса расторопности. Всегда её ценила за умение сориентироваться. Не успела я расчесать превратившиеся в воронье гнездо волосы (зато красиво развевались при галопе!), ванну уже наполнили. Семь лет воспитанниц школы заставляли каждодневно мыться. Долго, нудно и тщательно. Я ненавидела крохотную деревянную бадью, которую прежде всего полагалось самостоятельно наполнить. Но стоило вернуться домой, как начала скучать по привычной процедуре. Благо, бегать с вёдрами больше не приходилось, да и само действо становилось куда более приятным, если ни до ни после не нужно утруждать себя работой.
– Простите, госпожа, нагреть воду никак не успевали. Я решила, вам поскорей надо…
Я вопросительно приподняла бровь и Эделина поняла, что ляпнула, смутилась, замямлила.
Я сжалилась:
– Правильно решила. Сама справлюсь.
Я направилась к ванне, старательно повиливая попой. Отличной попой, что уж. Если бы тогда я могла похвастать не только ею, но и