Она так увлеклась рассказом, что перестала следить не только за произношением, но и за грамматикой. Когда покупали вино и торт «Ленинградский» в Елисеевском гастрономе, а потом ехали в троллейбусе, она не чувствовала себя свободно, потому что, услышав иностранную речь, все устремляли взгляды на нее и Свена. Да если бы он и молчал, все равно привлекал бы общее внимание своей очевидной необычностью. А здесь, в тишине Сокола, можно говорить, ни на кого не оглядываясь. Да и нет никого на пустынных вечерних улицах.
– Ты говоришь очень понятно, – ответил Свен. – И очень хорошо знаешь это место. Я сказал бы, не только знаешь, но понимаешь и любишь.
– Да, – улыбнулась Вера. – Конечно, люблю. Наш Сокол… Он как будто и не Москва, но все равно Москва, и, может быть, даже больше, чем вся Москва. – Она едва сложила эту запутанную фразу, но Свен, кажется, понял. – А вот этот дом, видишь, довольно громоздкий, но стоит под углом к улице и как будто вращается. И деревья! – Она подняла руку, указывая вверх, и, словно подчиняясь взмаху ее руки, все деревья зашелестели. – Их тоже сорок лет назад посадили. Когда решали, какие сажать, то хотели, чтобы листья под ветром разными сторонами поворачивались и от этого цвет улицы менялся. На Шишкина ясени, у нас здесь липы и клены альба, а на Брюллова сахарные клены.
Она не знала, как по-английски называются сахарные клены, и просто образовала их название от слова «сахар».
– У них сладкий сок? – спросил Свен.
– А разве у кленов есть сок? – удивилась Вера.
– Конечно. Из него делают кленовый сироп. В Канаде и в США.
– А ты пробовал? – с интересом спросила она.
– Да. Мой дядя в Вермонте, я жил однажды целый год у него.
– Почему ты жил у дяди? – не поняла она.
– Просто чтобы посмотреть мир. Мне было двенадцать лет, а я всегда был любопытный. Но когда приезжаешь куда-нибудь ненадолго, то понимаешь жизнь слишком поверхностно. Надо иначе.
– Мы пришли, – сказала Вера. – Вот наш дом.
– Здесь живет только твоя семья? – разглядывая узкий фасад и острую крышу, удивленно спросил Свен. – Я думал, в Советском Союзе так не бывает.
– Вообще-то не бывает, – подтвердила Вера. – Но у нас на Соколе бывает. Этот дом построила моя бабушка со своим первым мужем. Сорок лет назад.
– Ты поэтому так много знаешь про это место? – догадался Свен.
– Да, – улыбнулась Вера. – Бабушка дружила со всеми архитекторами, которые строили Сокол. И даже что-то им советовала. Хотя она не архитектор, а врач. Перед войной почти во все эти дома кого-нибудь… – Она запнулась, не зная, как будет по-английски «подселили», потом сказала: – Многие дома стали коммунальными. Как квартира, где мы сегодня танцевали. Но бабушке удалось этого избежать. Она была очень хорошим хирургом. Оперировала людей, которые могли ей помочь и помогли.
Вера открыла калитку.
– На каком языке мне разговаривать с твоими родственниками? – спросил