Подруги провели время с большим удовольствием. Вдоволь посмеялись над шутками и выкрутасами клоуна. И ничуть не пожалели тех денег, что заплатили за билеты.
– Молодцы ребята, здорово работают.
И пусть палатка была всего лишь обычным шатром из ИКЕА, правда, украшенным изнутри и снаружи, и пусть зрительские места представляли собой простые доски, но какая разница, если люди вкладывали в свою работу душу.
– Вот только жалко, что антракта не было, – выразила сожаление Катя.
– Почему? Зачем еще антракт? Представление и так было коротким.
– Я люблю в антракте в буфет ходить. А так я проголодалась.
Марина покосилась на подругу и вздохнула. Конечно, Жанна иногда выражается слишком уж прямолинейно, но что-то в ее словах все-таки было. Катьке и впрямь не мешало бы сбросить килограммчиков десять, а то и двадцать или даже все двадцать пять. В размышлениях о том, что и тридцать кило не были бы для Кати серьезной потерей, Марина дошла до дома. И тут лишь почувствовала, что и сама не прочь что-нибудь перехватить.
– По бутику? А?
Бутерброды, которые соорудили подруги перед уходом, оказались очень неплохи. Толстый ломоть серого местного хлеба, сверху капля соуса, потом листик салата и кусок колбаски. Все это великолепие венчал ломтик красного помидора, густо посыпанный молодым укропчиком. Объедение!
– Недурно было бы повторить. Что думаешь?
Увы, когда Марина полезла в холодильник, там не оказалось ни колбасы, ни помидоров, ни соуса. Кинулись к хлебнице – пусто. Даже укропа и салата и тех не было!
– Жанна! Жанка! Ты же обещала следить за холодильником!
Но Жанна словно сквозь землю провалилась. Сколько подруги ее ни кликали, она не отозвалась.
– И чего делать? Магазин уже закрыт.
– Ляжем спать натощак.
– А Жанна?
– Придет. Не маленькая.
И Марина начала укладываться. Во всем нужно видеть положительные стороны. Не придется стеречь холодильник. Кому он пустой нужен!
Какое-то время было тихо.
Потом Катя спросила из-за стенки:
– Как ты думаешь, Жанна сильно на нас с тобой обиделась?
– За что?
– Ну, что мы ушли и оставили ее одну?
– Она сама решила так.
Катя помолчала, а потом снова спросила:
– А почему она тогда не отвечает? Я ей уже раз двадцать позвонила, а от нее ни слуху ни духу.
– Не знаю. Может, не хочет. Может, занята.
– Вот я и думаю, что она не хочет с нами общаться, потому что занята тем, что дуется на нас.
– Ну и пусть дуется. Тебе-то что? Ты в чем-то перед ней виновата?
– Нет.
– Вот тогда и спи.
Катя замолчала. Но потом снова зашептала:
– Марин, а Марин?
– Ну, чего тебе еще?
– Ты ничего не слышишь?
– Нет.
Но, говоря это, Марина поняла, что она и впрямь