Карий чарующий взгляд.
Рыжие волосы,
Локоны колосом —
Гордость пшеничных полей,
Песней в два голоса,
Пущенным поясом
Стаи летят журавлей.
Осень, красавица,
Хватит печалиться,
Верить дождливым богам,
Зимушка нежная
Шаль белоснежную
Кинет к озябшим ногам.
Слюбится, стерпится
Все перемелется —
Будет мука, не реви.
Следом за веснами
Долами, верстами,
Там доживем до любви.
Легенда о самурае
С восходом Луны над горой Фудзияма
Спускается с неба по звездной тропе
К священным развалинам древнего храма
Фантом самурая, мерцая во мгле.
Он был обречён воскресать у могилы
Сёгуна, убитого вражьей рукой,
Присягу дав вечно хранить господина,
И верным хранителем быть за спиной.
Но слово нарушил. Прокравшийся ниндзя
Под саваном ночи, скрывающей шаг,
В сёгуна покои проник для убийства,
И дело закончив, укрылся во мрак.
Убитого голову срезав катаной,
Коварный синоби исчез без следа.
Оставив лежать на полу бездыханным
Безглавое тело в крови до утра.
С печалью узнал самурай на рассвете,
Что найден был мёртвым его господин,
Поклявшись в тот миг в нерушимом обете
О праведной мести пред ликом святынь.
Он тело сёгуна в могиле у храма
Оставив, отправился в праведный путь,
Желая в скитаньях по свету упрямых
С синоби коварным катаны схлестнуть.
Чтоб месть совершить, обрекая синоби
На смерть, что вкусил умертвлённый сёгун
И взмахом оружия полного злобы
Убийцу сразить, налетев как тайфун.
Бесплодно скитался по землям далеким
Живущий лишь местью одной самурай.
Нигде не столкнувшись с убийцей жестоким
Он к предкам могучим в бессильи воззвал:
Молил наделить безграничною силой
Подобной могуществу вечных богов,
Чтоб смог возложить на сёгуна могилу
Он череп убийцы возвратом долгов.
Откликнулись духи, и в шёпоте ветра
Воитель узнал их беззвучный ответ:
Коль помощи жаждет, то должен и щедро
С душою своей он расстаться навек.
Решил самурай согласиться на сделку,
И духи ему указали врага.
Противники встретились в смертной дуэли.
Убийца сражён был ударом клинка.
Возмездье свершилось. И череп синоби
К могиле сёгуна принёс самурай,
Где умер, колени склонив пред надгробьем,
Оставив в посмертье надежду на рай.
Он призраком стал по велению предков,
Чтоб каждую ночь воплощаться у стен
Забытого