И все-таки госпожа Букерош, эта интересная, хоть и немного странная блондинка, она меня удивляла. Ни разу не повысила голос, даже когда я истерила и драла на себе волосы. А уж поиздеваться над собой я мастерица. Правда, в основном понарошку: тогда я еще не понимала всей серьезности положения. Госпожа Букерош не бранила меня, она вообще на редкость терпелива. Только одно меня слегка пугало – ее привычка разглядывать мои ноги, это уже гораздо позже до меня дошло, что она ими неспроста любуется.
Надо сказать, отменным терпением обладали и экспертессы, которые мной занимались. Их звали Ровена, Флутера и Арта. На них была униформа – бежевые блузы и темные плиссированные юбки. Чем-то они были меж собой похожи, только разного роста и комплекции.
За главную у них была Ровена – здоровенная, как феминоид, чуть ли не с меня ростом, а я мало кого встречала, кто был бы ростом как я. У этой Ровены манеры продвинутой, и осанка то что надо – как у профессиональной танцовщицы. Только лицом она не вышла. Ей ассистировали узкоглазая Флутера и толстячка Арта, они отвечали за всякие приборы, – в общем, собирали в кучу весь тот бред, что я им городила, и потом анализировали. Флутера запомнилась мне чуть ли не единственным словом, которое я от нее слышала, – «Старт!». Толстячку Арту я про себя звала Черепахой, она еле ползала и вечно таращилась, точно собирается снямкать. Мне было не по себе, когда я оставалась с ней тет-а-тет.
Ровена заставляла меня вспоминать подробности наших встреч с Дашери и предупреждала, что эти допросы могут затянуться надолго, если память моя не заработает. Мало-помалу эти допросы превращались в зануднейшие мозготрепки. На меня цепляли датчики, давали какие-то вспомогательные таблетки, и я часами несла бредятину, а когда вспоминала, что по плану должна быть чистка зубов, впадала в очередную истерику. Ровена внимательно разглядывала меня а, когда я затыкалась, говорила:
– Стоит ли так беспокоиться о зубах? Если они выпадут, мы вам заменим их на пластмассовые. Пластмассовые зубы не хуже натуральных, единственный минус – желтеют.
Она нарочно это говорила, чтобы побесить меня. Я снова плела все, что в башку лезло, вспоминала то, чего никогда не было, и за неполную декаду они успели записать с моих слов целую мыльную оперу.
Однажды Ровена привела двух незнакомок и они втроем стали объяснять мне, что приборы выявили, будто у меня