– Товарищ сержант!.. Ну, товарищ сержант! Вставайте же, пора… – слышал Илья над самым ухом и чувствовал у лица жаркое отрывистое дыхание. Он с трудом разлепил веки. Склоненная фигура дневального Квакуши висела над ним.
Спал Илья на традиционном месте дежурных по роте всех времен – на жестких матах под гимнастическими брусьями. Потирая отлежанную на шершавом чехле щеку, он сел и еще с минуту боролся с неодолимым желанием снова рухнуть на маты. За окнами светало. Дневальный оставался стоять перед ним.
– Ну, что встал столбом, иди форточки открой, душно.
Илья потянулся и тряхнул головой, стряхивая остатки сна.
Квакуша выполнил приказ и вновь возник у брусьев.
– Ты чего?
Дневальный развел руками.
– Та я того… Як… Как, то есть… Тут, товарищ сержант, и не знаю як буть… Быть…
– Что ты мямлишь! Что случилось? – Илья взглянул на часы, но в казарменном сумраке не смог разобрать положение стрелок на циферблате. – Сколько время?
– Та ничего нэ случилось. Ничого такого… А время зара… тильки гимн гралы, тэпэр – теперь новости… – заволновался Квакуша, мешая русские и украинские слова.
– Как «тильки гимн гралы», сегодня же воскресенье – подъем на час позже. Чего же ты меня так рано разбудил, лапоть! – Илья хотел обозлиться на дневального, но раздумал и снова растянулся на матах. – Ладно, иди на тумбочку.
Дневальный не тронулся с места.
– Что еще?
– Та я того… Дило… Дело такэ…
– Говори по-украински, – разрешил Илья.
– Я, товарищу сержант, нияк нэ пойму… – Квакуша опять развел в стороны руки. – С подйомом, як бытии?..
– А в чем, собственно проблема?
– Шо? – подался вперед дневальный.
Илья вздохнул:
– Ты, кажется, хотел спросить что-то про подъем. Какие трудности?
– Та я ничого. Цэ товарыш рядовой Дюдин. Кажуть, шо подйома седни нэ командують…
– Ах, товарищ рядовой Дюдин «так кажуть»! – усмехнулся Илья, как второй дневальный инструктировал Квакушу перед тем как завалиться спать
Витька Дюдин был с Ильей одного года призыва и почти земляк – из подмосковного города Химки. Витька не упускал случая, ради хохмы, покуражиться над молодыми. После его «отеческих» наставлений уборщики мыли ступеньки лестницы до третьего этажа снизу вверх. «Возможна утечка военных секретов в грязи», – объяснял он свои требования. Принимая наряд по роте, Витька