Павел Николаевич, как заправский охранник, преградил ей дорогу:
– Дальше вам нельзя. – Доктор дружески похлопал девушку по плечу. – Он без сознания, в очень тяжелом состоянии. Мой вам совет – идите домой. Если что-то… – Егоров замялся и покраснел. – Мы вам сразу…
Девушка вцепилась в рукав зеленоватого халата:
– Если что? Что вы имеете в виду? Что? Что???
Доктор избегал смотреть на Юлю.
– Ну, говорите, говорите! Вы хотите сказать, что его не удастся спасти?
– К сожалению, мы не боги. – Доктор открыл стеклянную дверь. – Идите домой, я вам сказал. Вы никому ничем не поможете. Будете только мешать.
Юля покачала головой:
– Нет, нет, как я могу уйти?
Доктор пожал широкими, как у борца, плечами:
– Ну как хотите. Тогда посидите пока здесь. Но я уверен, что никаких изменений в его состоянии не будет, по крайней мере, несколько часов.
– Да. Да, я понимаю, – рассеянно кивнула девушка. – И все же я останусь.
Она села на стул и погрузилась в раздумья. Перед ней проносились картины счастливой семейной жизни, но это было давно, очень давно. Вот бабушка, заботливая, хлопотливая, печет пироги с рыбой, вот дед, вернувшийся с рыбалки, коптит рыбу на даче, вот мама, здоровая, счастливая, красивая, рвет цветы – огромные розы со звучным названием «Глория», желто-розовые, умопомрачительно пахнущие, вот отец, улыбавшийся широкой улыбкой… Да, это было действительно давно.
Юля не заметила, как задремала. Картины мирной жизни продолжали проноситься перед ее глазами. Наконец чуть глуховатый, напряженный голос врача вывел ее из забытья:
– Он пришел в себя и спрашивает о вас/
Самойлова вскочила, опрокинув стул:
– Куда идти?
– Идите за мной.
Он распахнул дверь, ту самую, стеклянную, с пугающей надписью.
– Заходите.
Юля почувствовала, как дрожат колени. Ей почудилось, что она входит в тот, другой мир, и от человека, стоявшего рядом, зависит, выйдет ли она отсюда вместе с дедушкой или останется совсем одна.
– Скажите, у него есть шансы на выздоровление?
Доктор пожал плечами:
– Не хочу вас обнадеживать. Сами понимаете, возраст. Но это уже во-вторых. Отморозки истыкали его каким-то острым предметом. Огромная кровопотеря.
Он остановился и приоткрыл дверь палаты:
– Вот мы и пришли. – Мужчина подталкивал Юлю к кровати, на которой лежал дедушка, но Самойлова медлила. Увидеть его, самого родного и любимого, в таком беспомощном состоянии… Нет, это выше ее сил.
– Подойдите, не бойтесь, – убеждал ее доктор. – Несколько минут… У вас всего несколько минут.
Наконец Юля заставила себя подойти к кровати и охнула. Дедушка, дедуля, звавший ее любовно Юлой, лежал бледный, как укрывавшая его щуплое тело простыня. Тонкий нос с небольшой