Бухгалтер, милый мой бухгалтер!
Вот он какой – такой простой!
Что ж, неплохо, неплохо, Сергентий. Кстати именно с тех пор она всегда говорит, когда слышит это имя: «Тая, поверь моему опыту: хорошего человека Сережей не назовут!» А я, в свою очередь, вечно вспоминаю ее фразу, когда симпатичный паренек представляется этим именем. «Сережа! Нет, парень, тебе ничего не светит – думаю я про себя, мило улыбаясь. – Димон еще куда ни шло, но Сережа – нет, извини».
Право же, как в нашей жизни колоссально много таких случаев, которые никогда не выдумаешь нарочно! Как все одновременно и смешно и страшно!
Подумать только – вся его семья обожала ее, на работе коллеги общались с ней лучше, чем с самим Сергеем, она носила ему тортики на корпоративы, его галстуки в химчистку, дома готовила первое-второе-третье-компот, а он влюбился в какую-то питерскую поэтэсску с довольно посредственными стихами, похожую на моль, и каждые выходные, тайком от Маринули, летал из Мурманска в Питер на ее концерты! Когда Марина узнала об этом и прочла всю его переписку с последовательницей Цветаевой, ей поплохело – но я нередко вырывала ее из угнетенного состояния.
– Да Марина, успокойся, ты почитай ее стихи! Зина, ну *б твою мать, что это за поэзия-то такая? Погоди реветь, цитата: «Петя читает альманах, он бледен и лыс, его шнурки ползут в дырки…» – Маринэ, тут нет ни одной рифмы, да она еще и лесбиянка к тому же! Серега ваще плох…
Марина начинала смеяться сквозь слезы, размазывая сопли по лицу, а я придумывала еще кучу смешных обзывательств для той несчастной питерской бездарности. А Сережа…
Нет, каков шельмец!
Впрочем, Бог ему судья. Теперь он живет возле Таврического сада, в крошечной съемной комнатушке, совершенно одинокий – бывший подающий надежды преуспевающий банкир! Любимец семьи! А Маринуля нередко звонит ему до сих пор и думает, как бы выслать «бедному Сереженьке» хоть немного денег! Поистине – золотое сердце!
Так вот, к чему это я – в один погожий денек мы с Маринулей созвонились и решили дернуть автостопом в Крым. «Таечка, там такое чистое море, такие хвойные леса, там дельфины прямо у берега – и ласковое солнышко! Мы повесим гамачок в тени и будем наслаждаться природой целыми днями – ты будешь писать свои стишки, а я читать умные книжки! А по вечерам будем играть в кости и курить сплифчики! Поехали, Василькова, там мы забудем этих уродцев, ладно, значит так нужно».
Что ж, уговаривать меня долго не пришлось – план был шикарен. У Маринули, любительницы пойти в Хибины на пару недель или еще куда в поход, была отличная двухместная палатка, семидесятилитровый рюкзак, гамак, маски и ласты, котелок, горелка и даже бинокль.
Я взяла черную кожаную сумку, туфли на каблуках, кучу платьев, едва прикрывающих причинные места, тональник, блокнот для стихов: все, что в хозяйстве пригодится. Мы шли в горы. Я была собрана.
И вот наш отряд